– Чего это она? – недоуменно поднял голову Павленко. – Что ей надо?
– Она говорит, что ты не доктор, а живодер, – перевел Муромцев. – И все делаешь неправильно. Раненому, то есть мне, должно быть очень больно.
– Скажите пожалуйста! – иронично скривился Павленко. – Ей-то какое дело?
Муромцев что-то коротко сказал Мериде. Ее ответ был все таким же горячим и взволнованным.
– Она говорит, что ей меня жалко, – слабо усмехнулся Муромцев. – И еще говорит, что перевязка и обработка ран – дело женское, а не мужское. Вот так… И хочет тебе помочь.
– Ну надо же! – еще ироничнее скривился Павленко. – Ей тебя жалко! Она желает помочь! Своему врагу, который взял ее в плен! Это с какой же стати?
– Так ведь – женщина, – морщась от боли, слабым голосом ответил Муромцев. – При чем тут враги, плен и прочая кутерьма? У женщин своя логика. Женская.
– Ну да! – возразил Павленко. – Поможет она тебе, как же! Вмиг отправит на тот свет! И, главное, в моем присутствии! Уж лучше я сам…
– Пускай поможет, – дотронулся до его руки Муромцев. – Не все же мерить войной… Омерзительная это мера измерения. Неправильная… Пускай поможет, если хочет. А ты будешь присутствовать рядом. Вдвоем – оно сподручнее, сам знаешь.
– А она умеет? – пошел на попятную Павленко.
Муромцев что-то коротко спросил у женщины. Она ответила.
– Говорит, что заканчивала специальные медицинские курсы, – перевел Муромцев. – У них без этого нельзя… Не возьмут тебя в армию, если не умеешь лечить. Она – что-то вроде нашей медсестры. Или фельдшера.
– Ну-ну… – проворчал Павленко. – Мы и сами не хуже. Хотя… Вдвоем – оно и вправду сподручнее. Но только я от тебя – ни на шаг!
Муромцев что-то сказал Мериде, она тотчас же подошла к одному из столов, выдвинула ящик, взяла оттуда большую запакованную картонную коробку, подошла с ней к Муромцеву и что-то ему сказала.
– Говорит, что это медицинский набор, необходимый как раз для таких случаев, – перевел Муромцев.
– Ой-ой… – многозначительно вздохнул Павленко и погрозил Мериде пальцем: – Смотри у меня!
– Перестань, – скривился Муромцев и ободряюще улыбнулся Мериде. – Все будет хорошо!
– Не думал я, что ты такой идеалист и знаток женских душ! – никак не мог успокоиться Павленко.
– Ну, так я же у вас новенький. Мало ли что еще во мне таится, – улыбнулся Муромцев, дотронулся до руки Мериды и сказал ей по-английски: – Я готов. А на моего товарища не сердитесь. Просто он за меня переживает. Ну, вы понимаете…
– Понимаю, – ответила Мерида, становясь перед полулежащим на полу Муромцевым на колени.