И если Пол в самом деле на мели – а он и впрямь на мели, ведь лгать о таком просто не стал бы, – то отныне платить за все мне. Если только я неким образом не изыщу не слишком недостойный предлог от Пола избавиться.
Пока же я чувствовал усталость и голод. Поэтому, когда мы оказались в Беверли-Хиллз, желая поднять себе настроение, я пригласил Пола на обед в дорогой ресторан. Так получилось, что это было то же самое заведение, в котором мы с ним и познакомились в компании с Рути и Ронни.
Мы заняли места, и Пол сказал:
– Полагаю, ты хочешь знать, что было прошлой ночью. – Из его уст это прозвучало как обвинение.
– Если только ты сам хочешь рассказать.
– Тебе что, неинтересно? – Он сурово взглянул на меня, а потом сбил меня с панталыку, спросив: – Или ты уверен, что догадаешься сам? – Он словно мысли мои прочел. И улыбнулся, натянуто и кисло. – Ты что-то знаешь? Ну ничего, я все равно могу удивить тебя.
– Ладно, валяй, удиви.
– Хорошо, начнем с того, что я почти весь день провел с Августусом…
– Да, знаю. Он мне… – Я осекся. Вот ведь глупец болтливый!
Пол накинулся на меня, уцепившись за промашку:
– Ты говорил с ним? Что он тебе выдал?
– Ничего особенного. Просто что ты у него был.
– О… Ладно, в общем, я засиделся у него, пока ему не пришло время ужинать. Он предложил остаться и поесть вместе, но я хотел уйти. Поехал в город, зашел в бар… Чего это ты лыбишься?
– А то, что я сильно удивлен.
– Позволь сказать тебе кое-что, голуба. Для тебя бары – логово порока и грязных шуточек, но это потому, что ты подлый старый бриташка-пуританин. Если тебе и суждено хоть сколько-нибудь понять жизнь, то уясни следующее: многие в этом мире, например, твоя женушка, только в барах и размышляют и в барах же раскрывают свою истинную природу, а если им случается напиться, то это происходит совершенно случайно и ничего не доказывает.
– Понятно. Прошу у женушки прощения… И кстати, о птичках, – к нам только-только подошел официант, – что будешь пить?
– Двойной «Гибсон».
– Отлично. Мне то же самое.
– Ого!
– Что – ого? Ты продолжай, рассказывай.