– Ладно, в баре я засиделся. Несколько часов прошло точно. Потом, около полуночи, в бар завалились очень крутые мексиканцы,
– Плохо выглядит.
– Наверное, инфекция попала, – беззаботно ответил Пол. – Так вот, этот новенький пришел и долго-долго говорил что-то по-испански. Мне перевели, что одного из братьев замела полиция нравов за проституцию: поймали в парке с пожилым типом и собираются отправить в тюрьму Линкольн-Хайтс, а значит, парня упекут в исправительное заведение, но пока что легавые катаются по парку вместе с задержанными, ждут, вдруг им дадут взятку. Вот только у пожилого денег при себе не нашлось, а звонить жене, чтобы принесла, он боялся… Тут-то все эти ребята уставились на меня, и один сказал: «Братья всегда выручают друг друга». Я спросил, сколько нужно, чтобы подмазать легавых, и они спросили, сколько у меня есть. Я вывернул карманы, и парни ответили, мол, этого должно хватить… Потом они забрали деньги и уехали, но вскоре вернулись, а вместе с ними и задержанный паренек. Он меня обнял, поблагодарил, обещал отдать мне сестру-красавицу. Даже сам готов был отдаться. Красивый, кстати, мальчик, прямо модель Эль Греко, такой с вытянутым лицом… Как и остальные в братстве. И мы решили отправиться куда-нибудь отметить это дело. Снова погрузились в машину, за руль сел все тот же парень, ну или другой, но тоже обкуренный. Очень быстро его занесло: он попытался обогнуть угол на скорости девяносто миль в час. Его выкинуло за полосу, и мы влетели в припаркованную машину, отскочили, снова вылетели с дороги – и прямо в телефонный столб. Меня оглушило на несколько минут. Похоже, я головой ударился, хотя ушиба вроде нет. Помню только, как пришел в себя, а тут и полиция нагрянула.
– А что парни?
– О, все смылись.
– Хороши же кровные братья!
– Ты не понимаешь этих ребят, Крис. В подобной ситуации они ждали бы тех же действий и от меня. Это вроде негласного правила: такой прыжок с парашютом, эвакуация.
– Пол, я вот в толк не возьму… Ты отдал им все деньги, какие у тебя были… Разве не понимаешь, что легенда со взяткой очевидно вымышлена от начала и до конца?
– Может, и так. Суть в другом. Послушай, я не жду, что ты поймешь…
– Скажешь так еще раз, и я заору!.. Официант, нам еще два «Гибсона», пожалуйста.
– Я же и впрямь ощутил себя их братом. Едва встретил – сразу понял, что мы друг другу свои. В конце концов, я и сам проститутка. Вот Рути с Ронни этого никогда не забывали, я понял все во время ссоры. Я им подыгрывал, старался быть хорошим другом, а оказалось, что мы все это время были по разные стороны забора. Когда я отдал деньги тем парням… это было чудесное чувство. Я словно назад на свою сторону вернулся.
– Понимаю, не мое дело, но… мне казалось, что ты всегда при деньгах. Тебя разве никто не содержит?
– Меня еще как содержали. Даже двое. Вот только на Людвига-Иоахима никогда нельзя было положиться, а теперь эта старая сволочь и вовсе слиняла в Аргентину. Большая часть денег контессы заморожена на счетах в оккупированной Франции, она в стесненном положении. Нельзя винить ее за то, что она мне ничего не присылает. Придется ждать конца войны.
– Так ты жил на то, что у тебя оставалось?
– Верно.
– А что думал делать, когда деньги закончились бы?
– Жить за счет Рути, наверное. Пока не подвернется кто-нибудь другой.
– Удачно же ты выбрал момент для ссоры с ней! Знай те мексиканцы, что ты шлюха-неудачница, вышвырнули бы тебя из братства!
Мы вернулись ко мне на квартиру ближе к вечеру, заскочив по пути за продуктами. Наш поход в магазин выглядел как нечто восхитительно важное: Пол выбирал фрукты и овощи так же тщательно, как галстуки или носки. К тому времени я почти протрезвел от выпитого за обедом, однако настроение еще оставалось лучше, чем прежде. Пол сварил нам кофе.
– Тебе разве не пора медитировать? – неожиданно спросил он.