Старый боец ненадолго умолк. Затем, он протяжно вздохнул и продолжил: — Прошло несколько дней после того ужасного боя. К этому времени, я вернулся от медиков, где мне зашивали рваную рану в левой ноге. В роте встретил приятеля. Он выложил всё, что с ним случилось во время атаки.
По правде сказать, я не поверил в тот странный рассказ, но всё же вошёл в положение старого друга. Я не стал говорить, мол, тебя сильно тряхнуло от разорвавшейся мины.
Поэтому, мало ли, что может привидеться после контузии? Тебе померещились небесные ангелы, горнии выси и, взятые на небо солдаты, погибшие за родную отчизну. Ну, и так далее.
Потом, мы вернулись к обычным армейским делам. Приятель не вспоминал о том трагическом дне, и я перестал волноваться за его состояние. Скоро нас снова послали в атаку. Нога у меня ещё сильно болела. От этого, я немного замешкался в нашем окопе.
Когда же я вылез наверх, то оказался чуть позади остальных и, следом за ними, рванулся вперёд. Благодаря хромоте, я немного отстал от последней цепи нападавших и видел всех наших солдат. Правда, я не заметил, что мой старый товарищ прятался за спины других, как он мне говорил.
Мы попытались занять фашистский окоп, но проклятые фрицы отбили нашу атаку. Мы откатились назад, а через какое-то время снова рванулись вперёд. Я видел, что мой приятель нисколько не дрейфил. Он в числе первых вылезал из окопа и самым последним возвращался на наши позиции.
В конце концов, нам удалось выбить врага. Мы закрепились в траншее фашистов. Скоро стрельба немножечко стихла. Я глянул вокруг и с огорченьем увидел, что старый приятель убит. Он лежал на спине с навечно открытыми голубыми глазами. Спокойно смотрел в высокое небо и широко улыбался.
— «Видно, Господь простил ему трусость в бою». — невольно подумалось мне. — «Бог дал ему лёгкую смерть и взял к себе, в свои горнии выси». — закончил боец и умолк.
Яков услышал шелест бумаги и чирканье спички. Потом к нему подобрался запах горящей махорки: — «Похоже, что старый солдат закурил». — подумал зенитчик. Он вспомнил чьи-то слова, которые когда-то читал: — «Атеистов на войне не бывает! Всем хочется, на что-то надеяться!»
Переправа за Волгу
Как помнил Яков, в 1931 году в СССР Постановленьем Правительства приняли «декре́тное время». По всей стране установили «поясное время плюс один час». Такое решение позволяло на шестьдесят минут продлить светлый вечер каждого дня. Это было очень удобно в ходе ударной летней страды.
Благодаря этому, темно стало лишь ближе к одиннадцати. По цепочке солдат прошёл короткий приказ: — Всем выйти на берег и приготовиться к переправе на противоположную сторону!
Седовласый майор, Степан Сергеич Дроздов поднял свои вещи с земли. Пожилой офицер закинул мешок за плечо и пошёл за бойцами ближайшего пехотного взвода. За ним поспешили трое бакинцев, три молодых лейтенанта, лишь месяц назад, получившие свои знаки различия.
К удивлению Якова, солдаты двинулись не прямо к реке, а почему-то направились вдоль широкого русла. Стараясь не потерять командира во тьме, зенитчик и его земляки поспешили за ним. Они вышли на полоску песка и разглядели, что оказались у неширокой протоки, впадающей в огромную реку.
Там находился небольшой теплоход с одной единственной палубой. Растущие по берегам, кривые деревья нависали над самой водой и создавали плотный навес из густо переплетённых ветвей.
Похоже, что этот корабль находился под естественным пологом весь продолжительный день. Он так хорошо прятался под маскировочной сетью, что его не было видно ни с воздуха, ни с ближайшего берега.
Яков вспомнил о том, как слышал стук молотков по металлу и подумал о том, что, скорее всего, плавсредство стояло в ремонте. Одного взгляда на этот кораблик, было достаточно, чтобы всё стало ясно. Это один из тех самых баркасов, о котором вчера говорила пожилая хозяйка.
— «Может быть, именно на этом невеликом судёнышке и работал её старший сын Николай? Как он там назывался? Кажется «Ерик»? Кстати сказать, это странное слово и означает протока».
Лейтенант подошёл ещё ближе. Парень пригляделся внимательней, но из-за ночной темноты не смог разглядеть короткую надпись, выведенную масляной краской на дощатом борту.
Скромное судно было похоже на те катера, которыми тяжёлые баржи таскали в бухте Баку. Как упоминала старушка, у него обнаружилась плоская палуба. В её центре, чуть впереди, торчала капитанская рубка размерами два метра на два, и высотой чуть больше, чем рост человека. Ширина перевозчика была семь-восемь шагов. Длина вдвое больше, но не превышала пятнадцати метров.