Яков с удивлением понял, что обстрел почему-то затих. Он посмотрел по сторонам. Зенитчик увидел, что вокруг так же светло, как и днём. Задрал голову к звёздам и тут же отметил, всё там осталось по-прежнему.
Ночные разведчики, как огромные навозные мухи вились над рекой. Световые снаряды пылали не хуже, чем раньше: — Кружат над нами стервятники! — зло подумал зенитчик: — Ждут, когда караваны рванутся назад.
Пятясь, как рак, перегруженный людьми, перевозчик медленно отошёл от песчаного пляжа. Теплоход с трудом развернулся и со всей оставшейся прытью, двинулся к левому берегу. Следом за ним потянулись баркасы и ялы. В них находились раненные бойцы и гражданские.
С обеих сторон, от зенитчика отходили другие плавсредства. Едва они отдалились от кромки воды, как в небе опять зашелестели снаряды. Началась очередная охота фашистов за кораблями и дощатыми лодками.
Майор бросил взгляд на застывшего Якова. Лейтенант словно очнулся от ступора. Он подхватил свои вещи, которые всё же доплыли до этого места. Подбежал ближе к Степану Сергеичу и встал рядом с товарищем, с которым приехал из родного Баку.
Прежде, чем двинуться дальше, трое попутчиков невольно повернулись к реке. Они посмотрели на лодки, идущие за небольшим теплоходом. Небольшой караван скоро скрылся за облаками разрывов.
Было трудно понять, смогут ли такие судёнышки доплыть до левого берега? А если они, доберутся туда, то сколько живых окажется на каждом борту? Две трети, лишь половина или меньше того?
Судя по карте, Сталинград находился с другой стороны длинного острова. Офицеры устремились на запад. Впереди шёл подтянутый седовласый майор, следом спешили два молодых лейтенанта.
Оставшиеся без командира, красноармейцы собрались в тесную кучку. Они оглядели друг друга и поняли ужасную вещь. Из всего отделения уцелело лишь шесть человек. Пять рядовых и ефрейтор, заместитель сержанта.
Их взвод находился на небольшом перевозчике и, при взрыве, погиб целиком. Другие военные, плывшие в караване плавсредств, разбрелись неизвестно куда. Бойцы растерялись. Они совершенно не знали, что же им делать теперь?
Увидев трёх офицеров, идущих на запад, ефрейтор бросился следом. Быстро их обогнал. Встал перед ними. Вскинул руку к мокрой пилотке и отчеканил: — Товарищ майор, разрешите к вам обратиться?
Степан Сергеич спокойно ответил на уставное приветствие: — Обращайтесь, ефрейтор.
Майор выслушал сбивчивый рассказ пехотинца. Повернулся к бакинцу и приказал: — Товарищ лейтенант. Назначаю вас командиром первого взвода сводного отряда РККА. Принимайте бойцов под своё руководство.
Тофик Бабаев козырнул Степану Сергеичу и продолжил его короткую речь: — Товарищ ефрейтор, назначаю вас командиром первого отделения первого взвода. Постройте всех рядовых в походную колонну по двое и идите за мной
Бойцы с облегчением выполнили короткий приказ, разобрались в шеренги и двинулись за тремя офицерами. Шедший поблизости, Яков услышал беседу солдат за спиной. Он разобрал, как пожилой ветеран кому-то шепнул: — Нужно держаться рядом с майором. Чует моё старое сердце, заговорён офицер от всякой напасти.
— «Если бы всё, так было на деле, то он не лечился в Баку после разгрома на Юго-Западном фронте». — сказал себе Яков, но тут же одёрнул себя: — «А кто знает, что с ним случилось тогда? Может быть, он выжил в такой мясорубке, где все остальные погибли? Так что, нужно прислушаться к совету мужчины. От этого, хуже не станет».
Офицеры с солдатами шагнули в редкий лесок. Там оказались десятки песчаных тропинок, ведущих на противоположную сторону острова Зайцевский. Они прихотливо вились меж высоких деревьев, но все до одной, шли точно на запад.
Судя по виду всех тропок, здесь постоянно ходило много людей. Причём, двигались они в двух направлениях. К Сталинграду спешило большое число здоровых и крепких военных. Обратно, вместе с гражданскими, плелось только несколько увечных бойцов.
Пышные кроны деревьев скрыли высокое небо, пылавшее фашистскими «люстрами». Мертвенный свет горевшего магния с трудом пробивался сквозь плотные листья. Здесь было намного темнее, чем на открытом пространстве, у широкой реки.
Мелкий песок серебрился на фоне травы, росшей между толстыми вязами. Шум частой стрельбы и грохот от взрывов потихоньку стихал за спиною зенитчика. Он становился всё глуше и глуше. В ушах зазвенело от тишины.