— «Да они тут, с утра, что ли пьют?» — возмутился про себя молодой человек. После чего, неожиданно вспомнил о том, что не очень давно, бойцы вышли из долгого боя. Такая малая доза вряд ли их сейчас опьянит.
Скорее всего, только снимет сильное напряжение нервов. Он хотел подойти к ближайшей позиции и осмотреть боевое орудие, но что-то его задержало. Яков на секунду задумался и понял в чём дело.
Лейтенант не заметил стограммовых бутылочек, соответствующих уставу РККА. Их в народной среде называли «мерзавчиками». Старшина стал выдавать разливную вонючую водку.
О подобной замене говорили ещё в зенитном училище. Яков немедленно понял, что же содержит в себе двенадцатилитровый термос из жести. Он оказался доверху наполнен дешёвым сорокаградусным пойлом.
Внимание парня привлекла необычная мерная тара. Вместо стального стаканчика, укреплённого на тоненькой ручке, длинной с карандаш, мужчина держал в левой руке небольшую мензурку.
Ей советских войсках, обычно, насыпали махорку. С виду данная ёмкость походила на стандартную стопку, но, как Яков узнал от преподавателей войскового училища, объём у неё был меньше чем нужно.
— Товарищ старшина! — окликнул он виночерпия, готового приступить к нелёгкой работе: — Подойдите ко мне!
Пожилой человек, посмотрел на зенитчика и увидел, удивительно жёсткое выражение лица командира. Он не осмелился возражать офицеру в присутствии рядового состава и поспешил тут же выполнить непонятный приказ.
Мужчина захлопнул распахнутый термос с «сучком». Приблизился на расстояние, положенное армейским уставом, козырнул и, глядя глазами честного складского работника, замер на месте.
— Покажите посуду, которой вы собрались, выдать бойцам винное довольствие. — витиевато выразился молодой офицер и требовательно протянул руку вперёд.
Старшина отдал мензурку. Поняв, что за этим последует, он сообщил доверительным тоном привычного ко всему заговорщика: — Мерный стаканчик пробило вражеской пулей. Нового взять, покуда, мне негде, вот я и приспособился разливать водку тем, что нашлось под рукой.
Он чуточку меньше, чем нужно, но полученную от этого разницу, я всегда отдаю старшему офицеру подразделения. Так сказать, на непредвиденные, на службе расходы.
Выслушав прямое предложение взятки, Яков повёл себя так, словно не слышал такие слова. Он сделал вид, что ничего в них не понял и сказал твёрдым голосом: — Я расскажу о вашем трюке солдатам. Думаю, если вы ещё раз его повторите, то они сильно обидятся.
Глядишь, в вашу машину может попасть чей-то тяжёлый снаряд. Здесь линия фронта, идёт большая война. Никто не станет расследовать гибель ещё одного интенданта. Вам всё понятно?
— Так точно! — вытянулся во фрунт старшина: — Разрешите продолжить раздачу пищевого довольствия.
— Продолжаёте! — кивнул лейтенант и добавил ему на прощание: — Не забудьте накормить всех прибывших бойцов и выдать им «ворошиловские сто грамм». Они уже находятся на передовой, где ведутся военные действия.
— Слушаюсь! — козырнул старшина. Почти что, бегом он вернулся к машине. Приказал наделить едой всех пехотинцев и стал очень сноровисто отпускать казённую водку. Яков заметил, что у мужчины трясутся руки от страха. Теперь он наливал всем бойцам по полторы маленькой стопки.
— Наконец, вы приструнили этого жулика. — донёсся до Якова голос: — А то, кому-то война, а кому мать родна! Небось, каждый вечер, он пьянствует в землянке с дружками.
Яков не торопясь обернулся. Перед ним стоял человек среднего возраста. На его гимнастёрке виднелись петлицы малинового, а не чёрного цвета, как положено артиллеристам.
Красноармеец небрежно отдал честь офицеру и представился достаточно странно: — Заместитель командира батареи, сержант Иван Лобов!