— Вы из каких это войск? — удивлённо спросил лейтенант. Парень вспомнил о том, как вместе с другими переплывал через Волгу и, на всякий случай, добавил: — Или на складе не было нужных знаков различия?
— Я пехотинец! — без доли смущения ответил боец: — Вместе со своим отделением, приписан к третьей батарее зениток, в качестве вооружённой охраны. — предупреждая следующий вопрос офицера, он объяснил:
— Здесь очень быстро все учатся смежным специальностям. Ещё на рассвете ты — подносчик снарядов. Чуть позже, уже заряжающий. К полудню — наводчик, а к вечеру — командир боевого орудия. Если, конечно, удастся дожить до заката.
— И давно вы находитесь здесь? — спросил потрясённый услышанным Яков. Он доподлинно знал, что, во время долгого боя, бойцы в расчётах сменяли друг друга, но не до такой сильной степени.
Чтобы обычный сержант из сермяжной пехоты, превратился в командира зенитки и всего за двенадцать часов. Таким ударными темпами, можно легко дослужиться до командира всей батареи.
— Почти двое суток. Считай самый старый из всех наших бойцов. Здесь люди долго не держатся. Кое-кого увозят в госпиталь, к Волге. Все остальные, устроились в воронках от вражеских бомб. — он ткнул рукой в сторону длинного цеха, стоящего на востоке от них.
Яков тотчас повернулся в указанном ему направлении. Только сейчас он заметил ряд небольших свежих холмиков. Из каждого скорбно торчала широкая крышка от снарядного ящика.
Все они были повёрнуты к позициям внутренней стороной, неокрашенной на заводе в армейское «хаки». На всех оказалось, что-то написано «химическим» карандашом.
Чтобы уйти от неожиданной темы, парень отвернулся от кладбища и посмотрел на сержанта. Продолжая знакомство с позицией, лейтенант строго спросил: — Где у вас здесь приборы для управления артиллерийским огнём?
— По словам командира орудия, того, что предшествовал мне, неделю назад, когда батарея прибыла на позицию, такие приборы имелись в наличии. У них ещё странное такое название было, что-то похожее на пуансон.
— «Наверное, до начала войны работал на каком-то крупном заводе и был как-то связан с обработкой металла». — подумал неожиданно Яков. Лейтенант не стал прерывать человека, а лишь уточнил: — «ПУАЗО-3»
— Вот, вот. — обрадовался сержант и тотчас нахмурился: — Да, только погибли все эти приборы вместе с расчётом. Крупная бомба попала в окоп, где они находились. Так что, и хоронить было нечего.
— Как же вы тут ведёте артиллерийский огонь? — продолжал удивляться зенитчик.
— С небольшим упреждением. — серьёзно ответил сержант: — Днём отлично видны облачка от взрывов снарядов. Ну, а ночью нам помогают прожектористы. Вчера только подъехали. Вон там, в пятистах метрах к востоку, стоят их большие машины.
Кстати сказать, у них есть полевой телефон, по которому можно связаться со штабом полка. После каждого боя, я сообщаю о сбитых самолётах фашистов и о состоянии всей батареи.
Яков глянул в ту сторону, куда указал уставший Иван. Там находились натянутые на столбы рыбацкие сети, которые нынче, играли роль маскировочных. К счастью они были старыми и оказались такого же серого цвета, как и вся окружавшая местность. Под дырчатым пологом стояли четыре грузовика «ЗиС-12». Они больше, чем вполовину, были врыты в иссохшую землю.
В непомерно больших кузовах виднелись прожекторные установки с огромными отражателями, имевших диаметр около полутора метров. Рядом темнела звукоулавливающая установка «ЗТ-2». Вокруг сложной техники мелькали стройные девичьи фигурки, одетые в полевую защитную форму.
— «Нужно будет зайти к ним потом». — улыбнулся про себя офицер: — «Вдруг, мне удастся с кем-нибудь познакомиться?»
Иван не дал мыслям парня двинуться в таком направлении и позвал его за собой. Сержант поднялся из неглубокой ложбинки, где они говорили, и оказался на западном скате ложбины. Низко пригнувшись, мужчина шагнул в небольшую траншею, ведущую вверх, к третьей зенитке.
Стараясь шагать так же, как его заместитель, лейтенант двигался следом и скоро выбрался на вершину короткого склона. Он очутился в окопе, который служил подобием командного пункта.