Снаружи уже раздавались команды наводчиков. Командиру батареи зениток нельзя было отсиживаться в тесной землянке дольше, чем его подчинённым. Ещё, чего доброго, примут за труса. Он потрогал свой череп дрожащей рукой. Осторожно надел на макушку пилотку, а сверху пристроил тяжёлую каску.
Принял, насколько было возможно, вид бодрячка и вышел наружу из небольшого жилища. Яков привычно взглянул на часы и со злостью подумал: — «Двадцать один, десять минут. Каждые четыре часа, атаки фашистов, пропади они пропадом!»
Стараясь не сильно качаться во время ходьбы, парень добрался до узкой траншеи, соединяющей второе и третье орудие. Он посмотрел на позиции и облегчением понял, что здесь, кое-что изменилось в лучшую сторону.
Пока он лежал без сознания, приезжали ремонтники из штаба полка. Мастера немного почистили изношенные пальбою стволы. Заменили разбитую пушку на относительно новую и, кое-как подшаманили все остальные. Снарядов тоже имелось в достатке.
Лейтенант не стал возмущаться. Мол, почему, не разбудили своего офицера? Справились сами, без Якова, вот и прекрасно. Теперь самое главное отбиться от фрицев. Он устремил рассеянный взгляд на самолёты фашистов. Собрал волю в кулак и с трудом разогнал слабый туман, клубившийся перед глазами.
В гудящем от травмы, мозгу заработал мыслительный арифмометр. Зенитчик прикинул расстояние до ближайших стервятников. Понял, что пора бить по врагу и отдал команду: — Беглый огонь!
Всё остальное, оказалось повтором той свистопляски, что случилось в тринадцать и семнадцать часов. Над головой возникла непрерывная карусель самолётов с крестами чёрного цвета. Их сопровождал оглушительный вой ныряющих сверху «лаптёжников».
Послышался грохот выстрелов мощных орудий, взрывы бомб, треск бортовых пулемётов и яростный свист множества кусочков металла. Воздух наполнила ядовитая вонь от сожжённой взрывчатки, и тучи серой земли, поднятой ударной волной к багровому вечернему небу.
Подносчики метались от штабелей ящиков к тяжёлым лафетам и подносили снаряд за снарядом. Наводчики вертели рукоятки зениток с удивительной скоростью. Заряжающие вгоняли тяжёлые «чушки» в стволы, закрывали клиновые затворы и по команде стреляли по фрицам.
Время от времени, в кого-то из пушкарей попадала тяжёлая пуля или осколок от разорвавшейся бомбы. Боец тут же валился с платформы. Свободное место занимали товарищи, бывшие рядом. Перебинтованные наблюдатели оттаскивали раненых в сторону, и делали там перевязки на скорую руку.
Яков стоял посреди кромешного ада. Зенитчик громко командовал. Парень пытался хотя бы немного корректировать беглый огонь. Краем глаза он видел, что самолёты фашистов напали на обоих соседей, которые расположились с разных сторон.
Они отбивались с той же удивительной яростью, что и его батарея: — «Значит, не стоит от них ожидать хоть какой-нибудь помощи. Придётся справляться самим!» — сказал себе офицер. Послышался крик, долетевший с четвёртой позиции: — Правый наводчик убит!
Лейтенант помчался к орудию, что внезапно умолкло. Он сел в неудобное кресло и, вместе с левым наводчиком, начал выцеливать фашистских стервятников. Картина ужасного боя резко уменьшилась. Она сжалась до небольшого кусочка багрового неба, висевшего над головой.
Теперь ему было некогда глянуть, что происходило справа и слева? Самое главное, поймать воющий «юнкерс» в прицел. Услышать лязг стального затвора, раздавшийся чуть за плечом. Отдать команду: — Огонь! — и стерпеть грохот выстрела, ударивший в уши. Затем, всё повторить великое множество раз. И так до конца налёта фашистов.
То там, то здесь, слышался вой сбитого «юнкерса», летящего вниз для встречи с советской землёй. Душу зенитчика наполняла сильная гордость за свою батарею: — «Ещё одного гада, мы сбили сегодня!»
Вдруг, Яков понял, что над ним только чистое небо, в котором нет «пикировщиков». Теперь можно слезть с железного кресла. Размять онемевшую шею и посмотреть на пыльную степь, усеянную большими воронками.
Но радость от окончанья налёта продолжалась недолго. Едва стих грохочущий бой, на парня опять навалилась усталость и боль. Яков с трудом повернулся и увидел молодого сержанта. Он был из тех пехотинцев, что пришли на позицию в конце рукопашной атаки фашистов.
Красноармеец сидел слева от казённика третьей зенитки и выглядел слегка ошарашенным. Видно, не ожидал от себя столь активного роста. От подносчика боеприпасов, прямо в наводчики.
Отметив, что сам легко ранен в левую руку, Яков позвал сержанта к себе и назначил его заместителем всей батареи. Не внимая отказам, опешившего МВДешника, лейтенант в двух словах рассказал ему всё, что узнал о позиции, когда прибыл сюда.
После чего, послал проследить за перевязкой солдат и наведением порядка вокруг. Собрав все последние силы в кулак, командир потащился в расположение прожектористов.