– Но почему она там?
– Почему, почему… Они ее сбросили на дюну, чтобы не разбилась, ударившись о скалы. Оставили пока там, где она лежит, так как сейчас вода им не нужна, у них есть запасы с собой.
– Может, пока и не нужна, но все-таки нет таких дураков, чтобы оставлять столько воды посреди пустыни.
– А кто ее заберет? Они знают, что зверю металлическую канистру не открыть, да и нет тут никаких крупных зверей, разве что гиены, а у нас нет возможности приблизиться. Таким образом, они вполне могли решить, что это место – самое надежное для сохранности: посреди дюны, на самом виду.
– Слишком большая приманка…
– И ловушка, наверное. Если нам взбредет в голову глупая идея подкрасться ночью, они нам тут же вышибут мозги, ибо, как и мы, могут видеть в темноте.
– К счастью, они не знают, что у нас есть такая штука. – Он кивнул на винтовку.
– За это мы должны быть благодарны Нене Дюпре. Но, боюсь, что они начнут задумываться, почему мой выстрел был слишком точным… – После короткой паузы Гасель спросил: – Сколько воды может быть в такой канистре?
– Не знаю. Наверное, не менее двухсот литров. Представь только, что будет, если мы доберемся до нее и… выльем воду. – Сулейман усмехнулся. – Горстка «французов» без воды в пустыне долго не протянет.
– Какое до нее расстояние, по-твоему?
– До канистры? Где-то около трех километров. Прострелить невозможно, да и вообще слишком далеко.
– Да, действительно далековато. Но есть у меня одна мысль…
– И?..
– Сделать то, чего они никак не ожидают от туарегов…
Спустя пару часов, когда солнце уже начало катиться к горизонту и по пустыне потянулись первые тени, предвещая конец невыносимой жаре, быстроногий верблюд со всадником на нем неожиданно возник между скал и припустил к востоку.
Наемники, возобновившие свое трудное продвижение к горам с южной стороны, только минуты через две сообразили, что это не мираж, и потратили еще столько же, выясняя между собой, не заложник ли это сбежал от туарегов.
Когда всадник, резко изменив курс, направился к дюнам на юго-востоке, Хулио Мендоса взвыл:
– Вода! Этот ублюдок прет к воде!
Тут же поднялась стрельба, но Гасель Сайях предусмотрительно успел отклониться, чтобы подобраться к цели уже севера-востока. Попасть в резвое животное, которое, казалось, неслось по воздуху, не касаясь песка, было невозможно. Туарег непрерывно подстегивал любимца длинным хлыстом, прекрасно понимая, что верблюд не выдержит гонку и упадет. Это произошло, когда до дюны оставалось менее шестисот метров. Как только верблюд споткнулся, Гасель выпрыгнул из седла, прокатился по песку, вскочил и припустил во всю мочь. Преодолев двести метров с винтовкой в руке, он залег за песчаный бугорок. Выждал несколько секунд, восстанавливая дыхание, припал к телескопическому прицелу и произвел около десяти выстрелов.
По меньшей мере пять пуль, попав в цель, пробили толстый стальной корпус, и тут же во всех направлениях из канистры хлынули плотные струи воды.