— Рейнсмит был совершенно разбит. Пришлось помочь ему сойти с лодки.
— А что с коробкой?
— Так и не успел подарить ее жене. Очень трогательная история. «Утонувшая жертва лишилась последнего подарка». Может, безвкусно, но я получил премию за эту статью.
— Поздравляю, — сказала я.
— Послушай, детка. Мне надо бежать. В городе ограбили банк, и все ждут Уоллеса Скрупа. И смотри не забудь о нашей сделке.
— Не забуду, — произнесла я, но он уже повесил трубку.
Думаю, что именно в этот момент, стоя в одиночестве в темном вестибюле женской академии мисс Бодикот, я осознала, что отныне и вовеки веков я сама по себе. Хотя я и познакомилась с несколькими девочками из академии, с той же Гремли или Скарлетт, но из этого знакомства не выросла тесная дружба. Мы все как корабли из поговорки, проходящие мимо друг друга и обменивающиеся краткими сигналами перед тем, как уплыть к горизонту в свой клочок мрака.
Во всяком случае, именно так я себя сейчас чувствовала. Грустно, пожалуй.
Но если грустно, почему я так оживилась?
Может быть, дело в сложной задаче?
По моему опыту, чтобы разгадать дело об убийстве, всегда надо было осмотреть тело, собрать улики, сложить два и два, разоблачить убийцу… и вуаля! Готово! Дело закрыто. Просто — как вскипятить чайник.
Но этот случай — совсем другой. Я успела бросить лишь мимолетный взгляд, перед тем как тело унесли, и не было ни малейшей надежды на то, что инспектор Грейвенхерст явится к моим дверям с горами улик. Результаты вскрытия получить невозможно, нет смысла пытаться вызнать что-то у Дорси Рейнсмит — скорее солнце взойдет на западе, чем она что-то скажет.
Мне придется разработать совершенно новую технику: новый
Вместо того чтобы производить умозаключения от трупа к убийце, как я делала в прошлом, мне придется совершить обратный процесс. Это все равно что разгадывать убийство наоборот.
Вот она, причина моего оживления.
Я приступила к составлению мысленного списка, который, если бы я записала его в дневник, выглядел бы так: