В обычной ситуации Литовская не стала бы ни о чем разговаривать с нахальным гражданином, но вид не спавшего уже больше суток Майского, который сидел весь распаленный, содрогающийся в нетерпении, с раскрасневшимися, пылающими гневом глазами излучал такую энергию, такую безудержную и даже безумную силу, что она несознательно, повинуясь только своим первобытным животным инстинктам, поостереглась идти на прямую конфронтацию и решила выслушать его.
— Меня зовут Максим Леонидович Майский, — задыхаясь от эмоций, начал он. — Я приходил к вам в августе…
— И что? — перебила его Литовская. — По-вашему я должна помнить каждого, с кем разговаривала несколько месяцев назад?!
— В конце прошлого года я переехал в N-ск, — ничего не ответив на это замечание, продолжил Майский, — и выплаты моей пенсии по инвалидности перевели в ваш фонд. Сразу же после этого мне снизили их с пятнадцати тысяч рублей до жалких пяти! Вы отправили меня с этим вопросом к Белокобыльскому, — он кивнул головой в сторону юриста, — который сказал мне, что пенсию обрезали якобы потому, что из расчета убрали северные надбавки, начисленные мне в Я-ске… При этом у меня есть решение суда, по которому моя пенсия не может быть ниже пятнадцати тысяч… Урезание моей пенсии незаконно, и я требую восстановить мне ее на прежний уровень!
— Что значит «вы требуете»?! — в крайнем возмущении вытаращила глаза Литовская. Она уже успела припомнить свой разговор с Белокобыльским. — Я в курсе того, о чем говорил вам Владимир Алексеевич! Ваши выплаты были снижены по причине переезда. В N-ске совершенно другой уровень пенсий и восстановить ее невозможно! Если только вы не захотите вернуться назад в Я-ск.
— То есть восстановить мне прежнюю пенсию невозможно?! — в гневной улыбке обратился к женщине Майский.
— Невозможно! Я еще раз говорю, что с вашей группой инвалидности вам полагается пять тысяч рублей — не больше!
— А региональные надбавки? — глаза у Майского вспыхнули. — Вы же можете устанавливать свои собственные коэффициенты на базовые выплаты, увеличивая, таким образом, размер пенсий. Все это есть в законе.
— Региональные коэффициенты сейчас не используются, — суетливо произнесла Литовская, отведя взгляд и мельком взглянув на юриста. — Мы не можем их применить!
— Почему это вы не можете их применить? Потому что в таком случае вы ухудшите показатели работы фонда и не получите премии в конце квартала?!
— Наша премия здесь абсолютно не причем…, — Литовская вдруг напряглась, так что даже сквозь отложившийся под щеками жир можно было разглядеть сведенные мышцы ее лица. — Мы же не можем увеличить выплаты в отношении отдельных граждан. Если сделать кому-то надбавку — допустим даже вам — придется поднимать пенсию всем! А этого фонд не сможет потянуть.
— Получается, что вы ни к кому не применяете эти коэффициенты? — испытующе уставился на нее Майский.
— Ни к кому, — насторожившись, ответила Литовская.
— И вы, — обратился он уже к Белокобыльскому, который смотрел на него прямо в упор, — наверное, считаете точно также?
Когда Майский задал свой вопрос, лицо юриста искривилось в омерзительной гримасе.
— Что же вы молчите? — снова спросил Майский. — Неужели ничего не хотите сказать Евгении Львовне?.. Тогда я расскажу некоторые подробности вашей деятельности на должности главного юриста! Например, как вы за особое вознаграждение устанавливаете отдельным гражданам повышающие коэффициенты, увеличивая их пенсии в несколько раз!
— Хватит нести эту ерунду! — разразился Белокобыльский. — Вы в чем меня обвиняете? Я вам что, мошенник какой-то?!
— Мошенник — это для вас комплемент! — еще резче продолжил Майский. — Так что, Евгения Львовна, я вам официально заявляю — повышающие коэффициенты вы активно применяете! И скажу даже больше: ваш главный юрист оформляет пенсии по инвалидности людям, которые и вовсе инвалидами не являются!
С этими словами Майский посмотрел на Литовскую: она сидела онемевшая, совсем опешившая, будто в ожидании чего-то; глаза ее бегали, но голова по-прежнему была повернута в его сторону — на Белокобыльского она, похоже, даже не взглянула.
Майский все понял.
ebooksa