– Вы кого-то подозреваете, товарищ майор? – осторожно осведомился Грамарь. – Вам это не напоминает сказку про белого бычка? Обезвреживаем одного, появляется другой. При этом нет никаких улик. Британским шпионом может оказаться кто угодно. Вплоть до… – Лейтенант закашлялся, смутился.
На него устремились вопросительные взгляды.
– Да ладно вам, – пробурчал оперативник. – Я же не имею в виду присутствующих, а также наше драгоценное начальство.
– Ладно, замяли, – заявил Градов. – А то договоримся до такого, что трибунал покажется милостью. Тайник на Александерплац давно проверяли?
– Да постоянно проверяем, – ответил Нагорный. – Человек там специальный дежурит. Только бесполезно это. Арбатов в кутузке, а кто-то другой… он же не полный идиот, верно? Вы правы, товарищ майор, нужно переключаться на Уилсона. На данный момент это самый перспективный объект. К тому же вы его видели. Дженни Майерс что-то рассказывала вам про своего коллегу?
– Не спрашивал.
– Ну да, конечно, вы же другими вещами были заняты… Командир, не стреляй, – взмолился Нагорный. – Бес за язык потянул, не хотел. Ну что ты, как маленький, в самом деле.
Вынужденное бездействие бесило майора. Дельные мысли в голову ему не шли.
В бумажной работе прошли два дня.
В Берлине царило затишье. Налаживалась мирная жизнь. Работали коммунальные службы, тянули электричество, подключали к водопроводу и канализации жилые кварталы. Военнопленные расчищали завалы. Тяжелые самосвалы день и ночь вывозили из города мусор.
Под завалами обнаруживались разложившиеся тела. Их доставлял к местам захоронения специальный транспорт. Места таких находок военные медики обрабатывали хлоркой.
Работали хлебопекарни, открывались магазины. Но очереди к советским полевым кухням короче не становились. В городе был страшный дефицит продуктов. Берлинцы привыкали к присутствию иностранных войск. Великий рейх канул в Лету, теперь Германия полностью зависела от помощи извне.
Страны-победительницы готовились к созданию единой межсоюзнической комендатуры. Этот процесс двигался ни шатко ни валко, через многочисленные препятствия.
Медицинские заведения приступили к полноценной работе. Лекарства и оборудование поступали в больницы, пусть и не в полном объеме.
В госпитале на Ладерштрассе было тихо и спокойно. Тут проходили лечение советские военнослужащие и чиновники магистрата. В эпоху тысячелетнего рейха здесь лечились представители командного состава. Палаты были просторные, хорошо проветривались.
Олежки Романовского на месте не оказалось. Очевидно, он был на процедурах. Офицеры ждали в коридоре, грызли сморщенные яблоки, добытые специально для больного.
Появилась медсестра, молодая, хорошенькая, с темными волнистыми волосами.
Она очень удивилась отсутствию пациента и с беспокойством сказала:
– Не думаю, что у товарища Романовского сегодня процедуры. Ему позавчера сделали сложную операцию. Больному предписан полный покой, иначе разойдутся швы и все может закончиться плачевно. Он должен лежать в кровати и пользоваться уткой. – Медсестра мазнула заинтересованным взглядом подтянутого майора, но тут же решила, что это неуместно, и сделала серьезное лицо.
Она действительно была неплоха собой.