Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня

Идору.

24

Отель «Дай»[75]

В крошечном такси вместе с Масахико и Гоми-боем: Масахико спереди, на водительском, если по-нормальному, месте, Гоми-бой сзади, рядом с ней. У Гоми-боя было так много карманов и так много вещей в каждом кармане, что ему стоило большого труда устроиться более или менее удобно. Кья в жизни не видела такой маленькой машины, а уж такси – так и подавно. Колени Масахико почти упирались в подбородок. На шофере были белые митенки и шапка с козырьком, вроде тех, какие носят шоферы такси в фильмах сороковых годов. На всех подголовниках были белоснежные, накрахмаленные кружевные салфетки, прищепленные специальными прищепками.

Кья рассудила, что машина такая маленькая потому, что платить будет Гоми-бой, наличными, у него их негусто, сам говорил.

После недолгого подъема они вывернули из дождя на этот старомодный, но все равно дико красивый многоуровневый экспрессвей, и мимо понеслись средние этажи застроенного высотками района, может, даже того же Синдзюку, потому что вдали на мгновение показалось здание-робот, под другим углом, но все равно узнаваемое, а затем – она так никогда и не поняла, было это в действительности или только показалось, – мелькнуло окно, точно такое же, как и все остальные, а за ним голый человек, сидящий со скрещенными ногами на конторском столе, и рот его был раскрыт до предела, словно в беззвучном крике.

Время от времени в общей массе темных, едва различимых за пеленой дождя зданий попадались другие, необычные, залитые светом, как аттракционы тематического парка «Ниссан Каунти» в телевизионной рекламе, на каждом из них сверкала огромная вывеска: «ОТЕЛЬ ЦАРЬ МИДАС» с многоцветно мерцающей короной и скипетром, «ВОДОПАД СВОБОДЫ БАНФ»[76] с голубыми горами и золотым водопадом. Еще штук шесть таких, в быстрой последовательности, а затем Гоми-бой сказал несколько слов по-японски. Черный легковой козырек водителя согласно кивнул.

Крошечная машинка свернула направо и покатилась, притормаживая, вниз, по плавному изгибу эстакады. В бездушном, бессмысленно ярком свете натриевых прожекторов Кья увидела пустой перекресток, заросли бледной, буйно взлохмаченной травы на узких, крутых обочинах. Ни одной машины, словно они здесь и вообще никогда не ездят. Это безликое, никакое место могло бы находиться на окраинах Сиэтла, на окраинах чего угодно, и она на мгновение задохнулась от острого желания вернуться домой, быть дома.

Искоса взглянув на соседку, Гоми-бой занялся раскопками в некоем очень внутреннем кармане. Расстегнув подтяжки, он запустил руку в штаны чуть не по плечо и извлек солидную пачку денег, перетянутую широкой черной резинкой. Кья с интересом наблюдала, как пальцы Гоми-боя оттянули резинку и отделили три купюры. Побольше размером, чем американские, а на той, что сверху, изображен логотип компании, название которой она узнала чуть ли не в грудном возрасте. Гоми-бой сунул три купюры в рукав фуфайки и начал пристраивать пачку на прежнее место.

– Скоро и там, – сказал он, застегивая подтяжки.

– Скоро и где?

Крутой поворот направо, остановка. Приехали. Откуда-то сверху сочится бледный дрожащий свет, на черном, с масляными пятнами, бетоне нарисованы две параллельные белые стрелки, вперед и назад. Та, что вперед, указывает прямо на квадратный проем в гладкой белой стене. В проеме сплошная, до самого низа, завеса из полосок блестящего нежно-розового пластика; глядя на них, Кья вспомнила ленточки серпантина на школьных танцульках, хотя те, конечно же, были узенькие, а эти – чуть не в две ладони шириной. Гоми-бой отдал три купюры шоферу и теперь ждал сдачу.

В нетерпении размять затекшие ноги Кья потянулась к углубленной в дверцу ручке – и была, как тут же выяснилось, сильно не права.

– Не трогай, – сказал Масахико, торопливо хватая ее за руку. – Замком управляет водитель. Если ты откроешь сама, механизм сломается. Очень дорогой механизм.

Шофер отсчитал наконец сдачу. Кья думала, что теперь Гоми-бой даст ему на чай, но фига с два. Шофер потянулся рукой куда-то вниз, сделал там что-то, и дверца, которую пыталась открыть Кья, открылась сама собой.

Кья вышла под дождь, волоча за собой сумку, и взглянула вверх, на источник странного света. Вывеска, а на ней здание, похожее на свадебный торт, и надпись: ОТЕЛЬ ДАЙ, каждая из белых газосветных букв обведена цепочкой крошечных, шустро подмигивающих лампочек. Масахико уже стоял рядом и нетерпеливо подталкивал ее к проему в белой стене. Сзади донесся звук отъезжающей машины.

– Пошли.

Чуть пригнувшись, Гоми-бой нырнул сквозь розовую завесу.

В полумрак почти пустой парковочной площадки, где сиротливо жались две маленькие машины, серая и темно-зеленая, с номерами, прикрытыми черным матовым пластиком. И стеклянная двустворчатая дверь, бесшумно разъехавшаяся перед Гоми-боем.

Короткая японская фраза, сказанная бесплотным, ниоткуда идущим голосом. Ответ Гоми-боя.