Огня для мисс Уокер!

– Да, – произнесла миссис Олдброк, и короткий ответ будто придавил Джейн могильной плитой.

Она потерла грудь, вдохнула глубже. Окно открыто, а ей вдруг перестало хватать воздуха.

– Значит, это вы убили Марту, – сказала Джейн, и собственный голос показался ей чужим: хриплым и жестким, как воронье карканье.

– Нет, – покачала головой Сильвия. – Я не убивала ее.

Кровь шумела в ушах Джейн, губы пересохли, и она, облизнув их, едва заставила себя задать следующий вопрос:

– В городе есть еще вервольфы?

– Да, – сказала женщина. – Ты.

Солнце выглянуло из-за холмов и плеснуло светом в лицо Джейн, но после все вдруг угасло, становясь черно-белым, откуда-то издали послышался испуганный вскрик Сильвии, взволнованный голос Ральфа. Они звали Джейн по имени, но она убегала прочь, и трава мягко пружинила под ее ногами, которых отчего-то стало четыре.

* * *

Ральф едва сумел отделаться от садовника, который упорно загораживал проход в дом, делая без того невыразительное лицо абсолютно непроницаемым.

– Я расследую убийство, – кипятился Ральф. – Вы понимаете, что сейчас препятствуете полиции?

– Хозяйка не велела, – бубнил Томас на одной ноте.

– Миссис Олдброк сказала, что я могу приходить в поместье в любое время, – слегка приврал он.

– Хозяйка не велела, – продолжил гундосить слуга, однако потом глянул куда-то в сторону, где всходило солнце, и будто по невидимому сигналу отступил, позволяя Ральфу пройти.

Он быстро поднялся по лестнице, следуя на голос, доносящийся из глубины дома, и вбежал в спальню.

Джейн лежала на кровати, а старуха обеспокоенно хлопала ее по щекам, звала по имени и обмахивала ладонью.

– Что вы с ней сделали? – воскликнул он, бросаясь к девушке.

– Это вы что с ней сделали! – рыкнула женщина. – Я предупреждала вас, не так ли?

– Она без сознания!

– И с синяками на шее!

Ральф слегка смутился, заметив след на нежной коже мисс Уокер. Один бог знает, чего ему стоило сдержаться и не воспользоваться ее доверчивостью этой ночью. Джейн была такой красивой, такой нежной, а ее губы, руки, тело отзывались на его ласки так искренне и пылко, словно были созданы для этого.