Он повторял и повторял позывные, словно боялся, что они исчезнут, прежде чем подполковник возьмет микрофон рации.
— Первый слушает! — торопливо крикнул Барташов и, прижав наушник, напряженно ждал, пока сквозь свист и щелчки к нему донесется ответный голос. — Сиверцева дайте!..
— Сиверцева! — орал изо всех сил Петр Михайлович, будто крику его легче было пробраться сквозь сумятицу бестолковых звуков до комбата-один.
Минуты три прошло, пока откликнулся в наушниках знакомый голос Сиверцева.
— Дерусь в первой траншее… Большие потери. Срочно дайте подкрепление!..
— Батальон Гостева выходит на берег! — кричал в ответ подполковник. — Он правее тебя… Установи связь…
— Подкрепления дайте, — словно не слыша, что говорит подполковник, повторял Сиверцев. — Прием!
— Прикроем огнем, — ответил Барташов. — Держитесь, Сиверцев.
— Людей! — послышалось в наушниках. — Людей, товарищ подполковник!..
От этого крика у Барташова похолодела спина. Он знал, что капитан Сиверцев зря не будет вопить, чтобы дали подкрепление. Значит, потери таковы, что после драки в траншеях от батальона осталась горстка. Резервы у подполковника были. В окопах на берегу реки сидел третий батальон, который должен был форсировать реку, когда Сиверцев захватит первую траншею и ударить по второй. Если сейчас его послать на подкрепление Сиверцеву, вторую траншею атаковать будет нечем.
— Подкрепление! — снова услышал он голос капитана. — Сомнут нас… Плотный огонь, непрерывные контратаки… Выбиты роты.
— Подкрепление высылаю, — четко сказал Петр Михайлович. — Держись, капитан. Держись, Анатолий Кузьмич! Если пойдут танки, давай ракетами сигнал. Артиллерией прикроем… Прием!..
— Вас понял, — ответил далекий голос Сиверцева. — Слышу звук…
В наушниках неожиданно что-то щелкнуло, и голос Сиверцева потонул в свисте, шуме, грохоте. Барташов минуты две кричал в микрофон, затем сунул его радисту.
— Капитана Пименова ко мне! — приказал подполковник.
Пименов был в блиндаже у артиллерийских наблюдателей. Терпеливо вслушиваясь в грохот боя, он смотрел за реку в бинокль и думал, что зря не принял командование штурмовой группы. Разведчики прошли через реку и, судя по тому, что доты в излучине были подавлены, выполнили задачу. Теперь отсиживаются в какой-нибудь норе и ждут, пока Сиверцев закрепится на плацдарме. Нищета свое дело кончил, а капитан еще не начинал. Пока сидит он в надежном блиндаже. Рядом в окопе укрылись восемнадцать разведчиков, которых он принял под свою команду. Пересидеть бой подполковник разведчикам не даст. Обязательно ткнет в огонь, сунет в самое пекло.
Капитан закурил и немного успокоился. На войне не стоит наперед загадывать. Главное, чтобы в настоящее время был жив, а что дальше будет — неважно. Минуту назад он завидовал лейтенанту Нищете, а может, того уже и на свете нет. Может, его еще на плоту убило, и не пришлось ему доты подавлять. Может, из штурмовой группы никого уже нет в живых. А если один-другой уцелели, так наверняка Сиверцеву на подмогу кинулись, и слизнула их немецкая коровка горячим языком.
Может, через полчаса драпанут фрицы, и не придется Пименову в огонь кидаться…
— Товарищ капитан! К подполковнику! — крикнул вестовой.
Барташов приказал Пименову взять разведчиков, комендантский взвод и всех из хозяйственных подразделений, кого можно быстро собрать.