Жизнь в солнечном луче

— Писали ребята, твои друзья.

— Нет. Сейчас это невозможно. Только ты. И вообще только ты.

— Спасибо. Я боялся, что ты сам отнимешь у меня самое дорогое для меня. Тебя.

— Я сказал — этого не будет.

— Спасибо.

— Что ты, папа?

— Не обращай внимания.

— Не надо. Ну, плакать… Не надо.

— Прости. Сами.

— Нет, Андрей Пестов всегда говорил, что человек должен выплакаться, чтоб освободить душу для светлых чувств. Смотри!

Саша вскочил, отпустив руки полковника, подбежал к окну, пошире раздернул гардины.

В открытом окне, за окном, над крышами домов, над рекой, как коромысло, висела разноцветная радуга.

Было странно — сумерки и радуга. А она сверкала — чистая, омытая прошедшей грозой.

Андрей понял, что каким-то непонятным образом перестал жить в прошлом, в воспоминаниях. Все они оказались за невидимым барьером, и даже желая что-либо вспомнить, он, Андрей, ощущая это желаемое, не мог переступить через этот барьер.

Он услышал, как вошла сестра.

— Что? — спросил он.

— Ничего,— поспешно ответила сестра.

— Опять солгала.

— Нет, Андрей!