Стенающий колодец

Сие вкупе с росписью на потолке наводило на размышления. И старая леди Сэдлер обрела более реальный облик в его воображении. Она стала ему видеться женщиной, чья любовь к Церкви и Королю постепенно сменилась огромной ненавистью к власти, которая заставила замолчать первую и убила второго. Интересно, какую черную мессу она и подобные ей совершали год за годом в этих столь отдаленных местах? И каким образом удавалось ей обманывать власти? Возникает еще один вопрос: а не взаимосвязано ли столь упорное открывание книг на одной и той же странице с некоторыми деталями на ее портрете, который он видел? Было бы любопытно 25 апреля оказаться в часовне Брокстона и посмотреть, а не случится ли там чего-нибудь сверхстранного. И почему бы ему не приехать сюда самому, ему с каким-нибудь своим близким другом. И он решил, что так и поступит.

Понимая, что в публикациях молитвенников он ничего не смыслит, он пришел к выводу, что необходимо в этом вопросе разобраться получше, но скрыв тому истинные причины. Хочу сообщить сразу, что сие его занятие принесло свои плоды. Один писатель начала девятнадцатого века, чьи рассуждения о книгах были довольно пустыми и напыщенными, заявлял, что слышал об особом антикромвельском издании молитвенника во времена самого расцвета Английской республики. Правда, он не утверждал, что видел эту книгу сам, и посему ему никто не поверил. Более внимательно изучив эту историю, мистер Дэвидсон обнаружил, что сие утверждение основано на письмах от человека, жившего близ Лонгбриджа. По этой причине мистер Дэвидсон склонился к мысли, что имеются в виду брокстонские молитвенники – это взволновало и заинтересовало его.

Шли месяцы, приближался день святого Марка. Планам посещения Брокстона ничего не препятствовало, также ничто не мешало поездке и его друга, которого он уговорил ехать с ним и кому единственному мог доверить свой секрет. В Кинсбурн они направлялись тем же самым поездом в 9.45, что вез его и в январе; до Брокстона они добирались той же самой дорогой через поля. Только на сей раз они часто останавливались и обрывали первоцвет; а отдаленные леса и вспаханные земли были уже других красок, поднимались всходы, и, как говорила миссис Портер, «от щебета птиц совершенно невозможно собраться с мыслями».

Мистера Дэвидсона она узнала в ту же минуту и проводила друзей в часовню, чье совершенство столь же поразило нового гостя, мистера Уитама, как и мистера Дэвидсона до него.

– В Англии другой такой нет, – объявил он.

– Книги опять раскрыты, миссис Портер? – спросил Дэвидсон, когда они направились к алтарю.

– Да, Господи, думаю, да, сэр, – сказала миссис Портер, поднимая покрывало. – Батюшки! – тут же воскликнула она. – Да они закрыты. В первый раз с ними такое случается. Но уверяю вас, джентльмены, я тут ни при чем, я их всегда закрываю. Вот на прошлой неделе я прямо перед уходом накрыла их покрывалом, тогда еще джентльмен фотографировал окно наверху, и все они были закрыты, и даже ленточки я завязала. А ведь если подумать, раньше я ленточки не завязывала, и похоже, что именно это и помогло. Что ж, такое лишь доказывает, что терпение и труд все перетрут.

Тем временем двое мужчин изучали книги, и Дэвидсон сказал:

– Простите, миссис Портер, но я боюсь, случилось несчастье. Это не те книги.

Пересказать подробно, какие слова выкрикивала миссис Портер и какие вопросы задавали джентльмены, займет много времени. Суть заключалась в следующем.

Один джентльмен в начале января приехал ознакомиться с часовней. Он долго ее осматривал, а потом сказал, что приедет весной фотографировать. И как раз неделю назад он подкатил на своем автомобильчике, и был у него с собой тяжелый ящик с диапозитивами, и она закрыла его в часовне, потому что он что-то сказал о долгой вспышке, и она испугалась, как бы чего не загорелось, а он говорит, нет, никакого огня не будет, просто фотокамера долго работает; и был он там очень долго, и, когда она его выпустила, он уехал со своим ящиком и оставил свою визитную карточку, и, о господи, господи, только подумать, должно быть, он поменял книги и забрал старые с собой в этом ящике.

– А каким он был, этот человек?

– О господи, маленький такой джентльмен, если его только можно так назвать… вел он себя… с черными волосами, если волосы это были, и золотые очки, если золотые… не знаешь теперь, что и думать. Может, он вовсе и не англичанин, хотя говорил-то он по-английски, да и имя на визитной карточке вполне обычное.

– Вот как, а можно поглядеть на карточку? Так, Т У. Хендерсон, живет неподалеку от Бристоля. Ну вот что, миссис Портер, совершенно ясно, что этот мистер Хендерсон, как он себя называет, забрал ваши восемь молитвенников, а взамен подложил другие. А теперь послушайте меня. Мужу своему вы, конечно, обо всем расскажите, но больше об этом не говорите никому. Если вы дадите мне адрес вашего поверенного – мистера Кларка, так кажется? – я напишу ему и объясню, что произошло и что вы ни в чем не виноваты. Но вы же понимаете, что мы все обязаны хранить в секрете и по какой причине? Потому что человек, укравший эти книги, обязательно попытается их продать – они очень дорого стоят, – а единственный способ поймать его – это смотреть в оба и молчать.

Посредством повторения этого совета в различных выражениях им удалось уговорить миссис Портер хранить молчание. Уступить им пришлось лишь в одном – через несколько дней ожидался мистер Эйвери.

– Но насчет отца вы не сомневайтесь, – сказала миссис Портер. – Отец не из болтливых.

У мистера Дэвидсона, правда, было иное мнение по этому вопросу, но поблизости от Брокстона никто не проживал, а мистер Эйвери и сам догадается, что ежели кто об этом узнает, то Портерам придется искать другую работу.

Напоследок миссис Портер был задан вопрос, приезжал ли так называемый мистер Хендерсон один или с кем-нибудь еще.

– Нет, сэр, ни с кем. Сам вел автомобиль… и багаж… так, там была камера и ящик… я помогла ему занести их в часовню, и обратно я тоже помогла ему их вынести… ах, если бы я только знала! А когда он доехал до большого тиса у памятника, я заметила на крыше машины длинный белый сверток, а раньше, когда он приехал, я его не видела. А сидел он впереди, сэр, а внутри лежали только книги, сзади. А вы и вправду верите, сэр, что его зовут Хендерсон? Боже ж ты мой, какой ужас! Только подумать, сколько бед можно причинить ни в чем не повинному человеку… да я б его сюда и не впустила!

Они оставили миссис Портер всю в слезах. По дороге домой они решали вопрос, как лучше следить за возможными местами распродаж. Этот Хендерсон-Хомбергер (о том, что им был один и тот же человек, сомнений не возникало), очевидно, привез с собой необходимое количество молитвенников в четверть листа – ненужные копии из церквушек при колледжах и еще откуда-нибудь, купленные единственно из-за их переплетов, абсолютно идентичных старым, – и, воспользовавшись случаем, подменил их на оригиналы. Прошла неделя, но на рынках книги не появлялись. По-видимому, он решил потратить некоторое время, чтобы узнать истинную ценность книг, и лишь потом осторожно «выставить их на продажу». За этот промежуток Дэвидсон с Уитамом прекрасно изучили книжный деловой мир и научились разбивать его по районам. Их единственное слабое место заключалось в том, что им было неизвестно, под каким именем или именами Хендерсон-Хомбергер известен в этом мире. Но и эту проблему можно было разрешить.