– Да, – ответил он, – смогу. Она наверняка в буфете, который стоит прямо за вашей спиной. Там есть пара связок, отложенных специально, я иной раз их просматриваю, и там есть конверт с надписью
– Но прежде подумайте, – произнес я (мне все еще не хотелось рассказывать о том, что пережил я, но решил, что время для этого наступило), – может быть, Митчелл был прав, когда говорил, что вырубка леса ничего не дала.
И я поведал то, что вам уже известно. Нет нужды сообщать, что Филипсона мой рассказ крайне заинтересовал.
– Так это происходит до сих пор? – воскликнул он. – Поразительно. Слушайте, а может, сходим туда сейчас вместе и посмотрим, что там происходит?
– Ни за что на свете, – отказался я, – если бы вы сами это пережили, то вам бы очень захотелось находиться миль за десять от этого места. Ладно, что об этом говорить. Лучше откройте конверт и прочтите, что написал ваш отец.
Так он и сделал, внутри оказалось три или четыре исписанных листа. Начинались записи с цитаты из «Гленфинласа» Скотта, которая показалась мне удачно выбранной:
Где бродит, говорят, кричащий дух.
Далее следовал пересказ разговора отца моего хозяина с матерью Митчелла, из которого я переписал лишь следующее:
Я спросил ее, не видала ли она что-либо, что могло, по ее мнению, издавать эти звуки. Она ответила, что не раз, когда шла она через лес очень поздно, ей приходилось постоянно оборачиваться, так как из кустов доносился шорох, и казалось ей, что видит она кого-то в лохмотьях, простиравшего перед собой руки и очень быстро идущего, и тогда она бежала к приступке через изгородь и по дороге не единожды все платье себе изодрала.
Затем он обратился еще к двум людям, но они боялись ему что-либо рассказывать. Они думали, что, помимо прочего, потеряют тем самым уважение в приходе. Однако одну из них, миссис Эмму Фрост, он все-таки уговорил повторить то, что рассказывала ей ее мать.
Ходят слухи, что была титулованная леди, которая дважды выходила замуж, и первого ее мужа звали Браун, а может, и Брайан («Да, в поместье до того, как оно перешло к нашей семье, проживали Брайаны», – вставил Филипсон), и она перенесла межу своего соседа и отхватила огромный кусок лучшего пастбища в Беттонском приходе, а оно принадлежало по закону двум детям, и никто не заступился за них, и говорят, что потом дела ее шли все хуже и хуже, и тогда она совершила подлог и получила тысячи фунтов в Лондоне, и в конце концов было доказано, что бумаги фальшивые, и ее судили и приговорили к смертной казни, но она как-то избежала ее. Но никто не смог снять проклятие с тех, кто перенес межу, поэтому говорят, что она не может покинуть Беттон, пока кто-нибудь не восстановит границу.
Документ кончался записью следующего содержания:
Я очень сожалею, что никак не могу узнать, кому принадлежали ранее поля, примыкающие к лесу. Если бы я смог найти их потомков, я бы сделал все возможное, чтобы возместить им убыток за все прошедшее время, потому что нет сомнений в том, что лес таинственным образом кто-то тревожит, и именно так, как о том говорят местные жители. Так как в данный момент мне неизвестно, каковы размеры присвоенной незаконно земли и кто ее истинные хозяева, я вынужден извлекать из общей сумму дохода ту часть, которая относится к этому участку земли, и ежегодно передавать сумму за пять акров на общественные нужды прихода и на благотворительность. Надеюсь, что и потомки мои станут придерживаться моего обычая.
Вот и все, что касается бумаги мистера Филипсона-старшего. Те же, кто, как и я, почитывают архив Государственного Суда, смогут уточнить ситуацию. Они наверняка припомнят, что между 1678 и 1684 годами состоялось несколько судебных заседаний, где в роли истца, а потом обвиняемой выступила леди Айви, прежде Теодозия Брайан; она пыталась обосновать право на большой и очень ценный участок земли в Шадуэлле декану и епархии Святого Павла, и как на последнем заседании под председательством Лорда Главного судьи Джеффриса было полностью доказано, что документы, на которых она основывала свои притязания, оказались подложными и выполненными по ее указаниям; и после того, как ее обвинили в лжесвидетельстве и подлоге, она исчезла совсем… причем так, что никто не был в состоянии сообщить, куда она делась.
Не считаете ли вы, что та история, которую я рассказал, свидетельствует о том, что ее до сих пор можно услышать в том месте, где она совершила свой самый ранний и самый удачный подвиг?
– Вот подробный отчет о моем поразительном приключении, – заключил мой друг, складывая бумаги. – А теперь…
Но у меня было столько к нему вопросов, как, например, нашел ли его друг истинного владельца земли, восстановил ли он межу, слышны ли крики до сих пор, как называется памфлет и какого он года и тому подобное, что наступил вечер, а потом и ночь, так что возможности обратиться вновь к литературному приложению к «Таймс» у нас не оказалось.
Приношу благодарность исследованиям сэра Джона Фокса в его книге «Процесс леди Айви» (Оксфорд, 1929), теперь нам известно, что героиня моего рассказа умерла в своей постели в 1695 году, после того – совершенно непонятно как – с нее сняли обвинение о подлоге, хотя вина ее была бесспорна.
Вид с холма
Как приятно в первый день отпуска – а он предстоит долгий – ехать в вагоне первого класса. А поезд тащится лениво по английским незнакомым краям и останавливается на каждой станции. На коленях раскрытая карта, и по ней можно определять названия деревень с их церковными башнями, которые располагаются и по правой, и по левой стороне. Какая чудесная истома охватывает от полной тишины, присущей полустанкам, лишь гравий скрипит под чьими-то ногами. Хотя, возможно, такое путешествие лучше предпринимать после заката, а пассажир, о котором я рассказываю, совершал свое неторопливое путешествие солнечным днем во второй половине июня.
ebooksa