К какому именно? Молчу. Делаю крутой вираж — в соседнюю комнату, а там дышится полегче — балконная дверь распахнута, нет никого, и трезвонит телефон. Некому подойти — подхожу. Это Константин Федорович — из управления, он, бедняга, дежурит по городу, в праздники часто выпадает ему такая честь.
Вот опять нажата не та клавиша, а точнее сказать, не следовало мне подходить к телефону. Этим я как бы подтверждаю: все в порядке, все на месте. Полковник Величко — на своем посту, а я — на своем.
После обмена традиционными поздравлениями Константин Федорович спрашивает:
— Как морально-политическое? Инцидентов нет? Жаль. Был бы ты, Борис, парнем смышленым — звякнул по ноль-два, а я бы с опергруппой примчался к вам, поднял бы символический бокал.
— Скучаете, Константин Федорович?
— Да нет, работы хватает. Только что приехали. А ты, слышу по голосу, в норме.
— А когда я бываю не в норме, Константин Федорович?
— Это верно, — рокочет трубка. — В этом отношении ты молодец. Решительности бы прибавить, напористости… Ну, добро. Зови хозяйку.
Хозяйка нынче — Жанна, а Елена Ивановна встречает у родственников.
Зову хозяйку, она бегала к соседям за какими-то уникальными магнитофонными записями, — жакетик накинут на плечи. А сам — чтобы не заставили опять танцевать — выхожу на балкон.
Тепло. Падает медленный снег. Как в театре. Окна все, за редким исключением, светятся. Типичная новогодняя ночь. Но я ли это на балконе? Если я, то — зачем? Все в порядке, все на месте. Разве? Решительности бы мне прибавить, напористости. Как это понимать?
Разговор у Жанны с отцом недолгий — ее шаги, оборачиваюсь.
— Боренька, вы простудитесь, — тоном строгой наставницы.
— Нет, — говорю, — тает.
Тает или не тает, но внизу, под водосточными трубами, — серебряные пятна. Облокотившись на перила, мы смотрим вниз. Не может быть, чтобы таяло. А я говорю, что может. Вот и стоим. На балконе. В новогоднюю ночь. Мы это стоим или не мы?
— Как вам — Лина? — спрашивает она. — Правда, интересная?
В таких случаях обычно отвечают: не в моем вкусе. Чтобы не задеть женского самолюбия.
Я этого не боюсь, подтверждаю:
— Хороша.
Самолюбие ничуть не задето. Напротив, мы рады, что мнения сошлись.
ebooksa