— На квартире, — простодушно сказал Васька, — уважение оказали…
— Ты что, Василий? Что ты несешь? — воскликнул Бочарников, не веря ни единому слову. — А ну дыхни… — с подозрением вглядываясь в лицо Васьки, распорядился он.
Васька снял рукавицу и утер губы.
— А чего дыхать? И так ясно: угостила нас Дедова супруга. Как будешь отказываться? Выпили самую малость. На ногах держимся, лопатой владеем…
— И где — на работе успели! — вскричал Бочарников. — Да еще Василия Леонтьевича припутали, спьяну-то забыли, что он в отъезде.
Андронов сказал:
— Прилетел Дед, на день раньше срока вернулся. На квартире мы у него были… А что тут делать? — с горечью воскликнул он. — Ну что? Рады бы…
Бочарников некоторое время молча оглядывал обоих и веря и не веря Андронову. Решил, что больше допытываться не станет, а потом проверит, так ли все было.
— Как это делать нечего? — воскликнул он. — Вы, горновые, не знаете, что канаву надо заправить, подготовить к выпуску чугуна?..
— Печка-то стоит… — напомнил Андронов.
— А как, если пойдет? Ваше дело исправно сполнять свои обязанности, долг свой сполнять…
— С чего это она вдруг пойдет? — поинтересовался Андронов.
— Комиссия из Москвы летит, — объяснил Бочарников. — Люди не чета нам. Мало ли как рассудят, как сообразят…
— Заправим мы канаву, — сказал Васька. — Куда ей деться?
— Что вы теперь, под самый конец смены, сделаете?
— Сказали, что заправим, значит, заправим, — зло сверкнув глазами, воскликнул Андронов. — В ночную останемся.
— Подмогнем ночной смене, — подтвердил Васька. — Наше дело такое — канаву заправить… Ну и что? Заправим…
Бочарников, никак не ожидавший от них усердия, не нашелся что возразить. Постоял, поглядывая то на одного, то на другого, спросил:
— Василию Леонтьевичу про аварию говорили?
— Спужались, — сказал Васька. — Ни словом не заикнулись. Горячий Василий Леонтьевич, боязно стало, что осерчает.