Пальцы доктора слаженно работали в глубине раны. Капельки пота появились на его лбу и висках от перенапряжения. Гилмор, заметив это, сообразил обтереть лицо доктора тканью.
— Благодарю, — скупо произнес Валентайн, продолжая перевязывать сосуд.
— Но если вы его зажмете, то как же кровь будет поступать дальше? — спросил инспектор.
— В теле человека огромное множество кровеносных сосудов. Кровь пойдет по другим.
— А дальше? Так останется навсегда?
— Конечно же, нет! Я зашью разрез, а потом удалю нитку, которой стянул его. Обработаю рану и после заштопаю. Кровь снова пойдет своим путем.
— Вы уже проделывали такое?
— Впервые, мой друг. Впервые. Я же когда-то рассказывал вам об этом. Никому еще не удавалось сшивать вены и артерии! Лучше следите за дыханием леди Милтон! Возьмите что-то гладкое — стекло или нож. Поднесите ко рту или ноздрям — поверхность должна покрываться испарением. Если его нет, то она не дышит.
Гален послушно выполнил указание доктора. Это было самое приемлемое занятие, по сравнению с предыдущей манипуляцией.
— Дышит?
— Да.
— Отлично! Мне осталось еще немного.
Аттвуд быстро схватил иголку и продел в ушко льняную нить. Сделав это, он вновь опустил пальцы рук внутрь раны и принялся аккуратно зашивать поврежденный сосуд.
— Ей крепко повезло, что ланцет убийцы не задел жизненно важных органов. Прошел вскользь с селезенкой.
— Она выживет?
— Я не знаю. Но я делаю все, что могу!
Гилмор вновь вытер испарину с лица доктора, и тот благодарно кивнул. Около десяти минут прошло в напряженном молчании.
— Я закончил, — возвестил наконец Аттвуд. — Бедняжка потеряла много крови. Она нуждается в гемотрансфузии.
— Что? — не понял инспектор.
— В переливании крови. Ей необходима кровь ее родителей. Лучше матери, — ответил Валентайн. — Вот что, Гален!