– Что ты хочешь сделать? – спросил Аристид.
Выражение лица незнакомца изменилось мгновенно, как у ребенка. Улыбка показалась достаточной наградой, и Аристид обрадовался, что остановился.
– Я бы хотел нацарапать имя на этом остраконе, чтобы проголосовать сегодня.
Он поднял гончарный гвоздь, которым делали узоры на самых дешевых сосудах, перед тем как отправить их на обжиг.
– И ты не умеешь писать? – Аристида это не удивило, хотя он видел, что незнакомец смущен.
– Так и не научился, куриос. Ты можешь сделать это для меня? Это займет не больше минуты.
– Конечно. Скажи мне имя, и я напишу его.
Аристид взял черепок и длинный железный гвоздь и посмотрел на мужчину. Тот наклонился и дотронулся пальцем до остракона:
– Арис… тид…
Аристид замер:
– Значит, сегодня будет голосование по изгнанию?
– Да, куриос. Если бы ты мог написать имя…
– Сегодня?
Незнакомец снова кивнул, нахмурившись из-за задержки. Аристид поднял бровь:
– А ты знаешь этого Аристида?
Мужчина покачал головой, затем наклонился в сторону и сплюнул на песок под ногами.
– Нет, но я все время слышу это имя. Аристид Справедливый, Аристид Благородный… А что он знает о нашей жизни? Меня тошнит от них всех.
– Понятно, – едва слышно пробормотал Аристид.
– Так ты напишешь? – Мужчина постучал ногтем по осколку.
Медленно и осторожно Аристид нацарапал на куске обожженной глины свое имя.