Сесили закусила губу. Может, тут какая-то ошибка? Судя по его состоянию, он в отчаянии. А отчаявшиеся люди лгут. Она уже собиралась отвернуться, когда Бен поднял голову и увидел ее. Призвав на помощь всю свою решимость, она подошла к нему.
— Сесили?
Когда Бен заговорил, Тенцинг обернулся.
— Привет, Тенцинг. Можно мне немножко пообщаться с Беном? Честное слово, я здесь не для того, чтобы прикончить его. Мне просто надо задать пару вопросов. Он мой давний друг.
Тенцинг несколько секунд внимательно изучал ее, потом кивнул. Он не очень интересовался тем, что она делает. Его задача состояла в том, чтобы посадить Бена в вертолет, а не отгонять ушлых журналистов.
И за это Сесили была ему благодарна. Она опустилась на колени рядом с Беном.
— Как ты?
Выглядел он ужасно, и ей стоило большого труда сохранить бесстрастное выражение лица. Его рот был в желтых корках — скорее всего, от обезвоживания, — кожа вокруг глаз приобрела синеватый оттенок. От него воняло по́том.
— Слава богу, ты здесь… Я так рад видеть тебя! Я очень боюсь. Мне надо поскорее убраться с горы.
— Не переживай, вертолет уже вылетел.
— Прости, что взял деньги…
— Бен, это была дикая глупость. Но я здесь не для этого. Что случилось с Ириной?
Он принялся пальцами ковырять землю под ногами.
— Кто-то ее убил.
У Сесили от страха скрутило живот.
— Давай вернемся к началу. Как ты вообще оказался на горе, если Дарио попросил тебя покинуть экспедицию?
Бен стал раскачиваться взад-вперед.
— Да, меня вышвырнули из «Высотного экстрима». У меня всегда была неопределенность с деньгами, и я не смог вовремя собрать их. Но все равно прошел весь этот путь и хотел подняться наверх. Я спрятался и ждал, когда остальные приступят к акклиматизации. Я думал: если выступлю пораньше, пока темно, смогу добраться до второго лагеря, преодолев стену. Что они так и не узнают, что я там был. Смогу акклиматизироваться, потом вернусь и дождусь, когда придет чек. И тогда попрошусь обратно в команду…
Бен прятался на горе. Не его ли она видела на уступе? Размышляя над этим, Сесили дала ему воды. Он сделал большой глоток.
— Что было дальше?