– В кухне, – ответила Марина, не улыбнувшись.
Иосиф присел на стул в передней и продолжал:
– Вы, Марина Парфеновна, ведь по беспоповскому согласу?
– Да. А что?
– Как же вы живете без причастия? Ведь это нехорошо!
– Что же делать! – молвила Марина, вся вспыхнув. – Только, Иосиф Григорьевич, идите теперь спать, мы об этом после поговорим.
– Спать-то я пойду, только и потом повторю, что это – нехорошо.
Похороны Адвентова были совсем весенним утром. Веселый ветер гнал по густо-синему небу ярко-белые облака, раздувал облачения священников и попоны лошадей, трепал вуали и волосы. Было очень мало народу, кое-кто из писателей, какие-то вдруг оказавшиеся дальние родственники и близкие знакомые. Соня и Иосиф шли вдвоем, тогда как Екатерина Петровна, тетя Нелли, Дмитровские и еще кто-то двигались большой плотной кучей, разговаривая; родственники шли впереди, ни с кем не знакомые, а Андрей Фонвизин был совсем один; прямой и высокий, он, казалось, стал еще красивее и моложе. В церкви еще прибавились какие-то старушки, охотницы до всяких погребений, случайно попавшие простолюдины и няньки с детьми. Никто не плакал, было чинно и суховато; в маленькую церковь проникало только солнце, но ни ветер, ни холод, и можно было подумать, что на дворе настоящая весна: трава, ручьи, птицы.
Когда все уже простились, расталкивая умиленных старушек, вошел какой-то молодой человек небольшого роста, толстоватый и розовый; штатское платье не позволило тотчас узнать в нем Беззакатного. Выдвинувшись на свободное пространство, он стал на колени, мелко крестясь, и лицо его морщилось, так что пенсне с легким звоном упало на каменный пол. Потом он отошел к шепчущейся публике, ни с кем не здороваясь; все отодвинулись, и шепот готов был перейти уже в довольно громкий говор, как вдруг затих совершенно, когда Фонвизин с другой стороны церкви подошел к вновь прибывшему, обнял его и поцеловал, меж тем как тот окончательно расплакался; офицер увел его к солнечному окну и, казалось, утешал, тихо говоря; так вместе уже и пробыли они до конца похорон. Екатерина Петровна, выбрав удобную минуту, подошла к Беззакатному и тихо спросила:
– А где же Леля?
– Она осталась там.
– Как осталась там?
– Осталась там, – повторил Сережа.
– Но, конечно, она скоро приедет?
– Не знаю.
Екатерина Петровна пожала плечами, проговорив:
– Странно! Она здорова, по крайней мере?
– О, да, безусловно.
– Мне это не нравится, Сергей Павлович; вы, конечно, не откажетесь прийти ко мне и рассказать все подробно?
– Благодарю вас, но это время я буду очень занят.