– Я вас уверяю, что это будет совершенно бесполезный шаг.
В глазах молодого человека мелькнуло что-то вроде надежды, когда он меня спросил: «вы родственник г-жи Гарнье?»
– Нет, – отвечал я, почему-то покраснев. – Ни я говорю с вами с её ведома.
– И она вас больше ничего не просила мне передать?
– Ничего, кроме того, что она не желает больше вас видеть. Я понимаю ваше огорчение, но едва ли вы можете чего-нибудь достигнуть упрямством. Вы знаете, никто не волен в чужом сердце.
– Я не совсем вас понимаю. Я прошу только того, на что имею право.
– Подобные нрава даются и отбираются но желанию.
– Конечно, я не имею юридических прав.
– Вот видите? Ну, а что бы вы сделали, если бы были супругом г-жи Гарнье?
– Конечно, я бы к ней тогда и не обращался.
– Вы оригинально рассуждаете.
– Я, почему?
– Мне почти нравится ваш образ мыслей, но, тем не менее, вы или, наконец, покинете этот город, или по крайней мере не будете искать встреч с г-жою Гарнье.
– Этого я вам не обещаю.
– Хорошо. Но тогда следить за этим возьмусь я и поверьте, не допущу вас на три шага к г-же Гарнье.
Брук пожал плечами.
– Всякий защищает свои интересы.
– Да, но не посягает на чужие.
– Мне кажется, вы меня не понимаете.
– Понимаю, как нельзя лучше.