– Что у них случилось? – в темноте Вероника Платоновна колыхнулась, будто желе с блюда.
– Пойдем, мы тебе покажем.
– Да что случилось скажи. Куда я пойду в такую жару, да еще раздетая?
– Мама, пойдем, очень интересно.
Мальчик что-то был уж очень ласков, наверное у соседей произошло что-нибудь необыкновенно гадостное, или смешное.
– Уж этот мне Сашук! Ну, погоди, я оденусь.
– Не нужно, никого нет. Никто не увидит.
За дверями кашлял Доримедонт.
Жар и свет с неба падал прямо на голову, как железный лист. Вероника Платоновна остановилась было, но Сашук так умильно на нее глядел, а Доримедонт буркнул «недалеко». Пошли к забору, туфли шлепали и желтоватые, без ухода, пятки г-жи Боскеткиной приводили на память батальные картины. Прошли и площадку, и тенистую аллею, и дорожку у копного двора, пересекли большую дорогу и с проселочной между кустов свернули прямо в болотистую чащу. Г-жа Боскеткина потеряла туфлю, которую выловил Доримедонт и понес всю мокрую. Для ловкости она сняла и другую, и продолжала путь босиком, предчувствуя важность того, что ей покажут и придумывая, как наказать сыновей, если они ее обманули.
– Вот! произнес шепотом Сашу к, показывая на большую щель в Полукласовском заборе. Вероника Платоновна долго не могла пристроиться, наконец приникла. Все молчали. Мамаша отвалилась вся красная, как пиявка.
– Видела? – спросил Сашук.
Но та замотала головой и снова наклонилась к щели, будто не веря собственным глазам.
Нет, ни зрение, ни сыновья её не обманули. Посреди песчаной площадки, перед сходом с балкона, невинно, пышно, как ни в чём не бывало, нагло (вот именно, нагло), бросая алый свет, стоял красный шар на клумбе и в нём, как рубиновая пуговица, сбоку отражалось солнце.
Боскеткина села у забора молча. Сыновья стояли почтительно.
– Беги домой! бумаги и карандаш, – наконец проговорила она.
Доримедонт бросился, как лягать, хлюпая по болоту и хлопая туфлей о туфлю. Сашук присел ждать. Мать всё молчала. Мальчик, желая отвлечь ее от печальных мыслей, начал было:
– Как давно у нас не было ватрушек! – но мать взором дала знать, как неуместны в настоящую минуту идиллические мечты. Наконец бумагу принесли. Вероника Платоновна написала две строчки и опять мрачно скомандовала:
– Лезь через забор и прикрепи к шару. И шар-то завели красный, мужики, бурбоны!
Вероника Платоновна была так удручена, что даже не двинулась с места и, подняв голову, смотрела на подошвы и зазелененное сиденье парусиновых брюк Доримедонта прямо над нею.
Но бумажка никак не держалась на гладкой покатости. Сашук вспомнил, что у него в кармане кусок черного хлеба. Он его перебросил в соседний сад, не желая покидать матери, которая следила за действиями Доримедонта сквозь ту же щель.
ebooksa