Французская мелодия

Подкупить журналиста не получилось. Пришло время перейти к угрозам. Запугивание с позиции ФСБ, воров в законе, чеченцев, которые якобы тоже разыскивают архив, сыпались, как из рога изобилия.

Нашлось место в этом роге и Лемье, который якобы готов был нанять киллера.

Естественно, продолжаться это долго не могло, и мы начали думать, как выйти из положения. Первое, что приходило на ум, обратиться к официальным органам.

— Но вы и есть представитель этих самых официальных органов, — не удержался, чтобы не уточнить Илья.

— Так — то оно так. Но Александр взял с Николая слово, что тот не отдаст «луч смерти» КГБ ни при каких обстоятельствах. Недоверие к службам безопасности страны было воспитано в Соколове с детства. Отсюда и неприязнь.

— И как вы вышли из положения?

— Путём внедрения в среду заговорщиков своего человека, имя которого Дмитрий Кузнецов.

От неожиданности Богданов на какое — то время потерял дар речи.

Когда обрёл, потускневшим от потрясения голосом произнёс: «И как давно вы его внедрили?»

— К сожалению, не тогда, когда следовало. Причин тому было две. Первая — поздно сообразили. Вторая — не подворачивался удобный случай.

— Помог Жак, который вовсе не Жак?

— Да. Обычный московский паренёк, хорошо знающий французский, при этом обладающий даром актёрского мастерства, которому понадобился телохранитель. Если быть совсем точным — человек, которого Гришин планировал использовать в виде машины для запугивания. Подыскать такого было поручено Рученкову. К тому времени Гришин знал, что Виктор в курсе всего происходящего вокруг «луча смерти», как и то, где находится архив.

— Руча был в курсе?

Вид у Богданова был такой, что даже Вера Ивановна не смогла удержаться, чтобы не прыснуть со смеха.

Ростовцев же продолжал говорить так, будто не было ни оторопи Ильи, ни улыбок, ничего, что могло нарушить последовательность слов. Всем видом своим он как бы подчёркивал: «Дальше будет ещё интереснее».

— Когда между Николаем и Гришиным началась война, было принято решение переговорить с Рученковым.

Встреча состоялась на следующий день.

Введя в курс дела, Николай решил не ходить вокруг да около. Перейдя к разговору о нейтрализации Гришина за счёт внедрения Кузнецова, задал вопрос, ответ на который должен был последовать незамедлительно.

Рученков всё понял правильно. И совсем скоро Кузнецов стал обхаживать того, кто был представлен в Ялте как брат Элизабет.

Смысл последней фразы Богданов постигал в тумане негодования.