В Линкольнвуде гаснет свет

— М? — Она остановилась у кровати.

В полумраке Дэн едва различал силуэт жены.

— С этой минуты, — сказал он ей, — никто не выходит из дома без ножа.

Джен сухо рассмеялась и подняла предмет, который до этого положила на кровать:

— Я думаю, ножи мы уже прошли.

Дэн решил, что ему померещилось: когда Джен выпрямилась и вышла из комнаты, ему показалось, что жена держала в руках штурмовую винтовку.

Семейство Альтманов

К удивлению всей семьи, макароны с тунцом, фасолью и пармезаном, которые они съели при свете свечей, оказались очень вкусными. Джен приготовила много, и ужин поднял настроение всем, кроме Дэна. Он все переживал об уменьшающихся запасах еды. Во время готовки Джен использовала последние остатки фасоли и пармезана, большую часть макарон и одну из двух банок куриного супа.

Суп предназначался исключительно Дэну — Джен настояла, чтобы он съел его по медицинским причинам. Плавающие в супе кусочки овсянки вкус не улучшили, но в этом Дэн винил только себя. В любом случае, вкус тревожил его гораздо меньше, чем тот факт, что обед не улучшил его состояния. Дрожь в теле превратилась в озноб, нос заложило. Дэн боялся, что это ранняя стадия пневмонии… или что там убило президента в девятнадцатом веке — того, который два часа произносил инаугурационную речь под ледяным дождем.

Кто это был? Уильям Генри Гаррисон? Или Миллард Филлмор?

Дэн не стал задавать этот вопрос вслух. Он не хотел беспокоить остальных членов семьи, тем более что они обсуждали пугающее предложение Хлои поселиться в доме Блэквеллов на Маунтэн-авеню.

Когда это моя дочь начала вламываться в чужие дома?

Хлоя была не единственной, кто вел себя не так, чем обычно. Дэн вернулся домой к совершенно другой Джен — самое оптимистичное, что он мог сказать о жене, так это что она не была пьяна. По крайней мере, не пьяна от алкоголя. Наблюдался в Джен какой-то пиратский кураж — по правде говоря, довольно привлекательный, вот только она зачем-то постоянно брала в руки винтовку Марти, что имело обратный эффект. Это пугало, особенно с учетом того, что у жены было еще меньше опыта в обращении с оружием, чем у его босса.

Хлоя никак не могла понять, почему ее предложение пересидеть кризис в самом богатом доме в городе не было встречено единогласным одобрением, особенно после того, как мама испортила отношения с соседями, угрожая застрелить ребенка Станковичей и их собаку.

— Можно принимать ванны с водой из бассейна! — уговаривала Хлоя родителей. — У них есть огромная газовая плита, она все еще работает, и куча большущих кастрюль, в которых можно греть воду. Представьте только, как круто будет лечь в горячую ванну. Уверена, у них еще и мыло обалденное.

— Принять ванну действительно было бы здорово, — признала Джен, проводя пальцем по жирному лбу. — Чувствую себя отвратительно.

— Ну! Мы же грязнучие. А от Станковичей воды мы долго не дождемся, — продолжала убеждать всех Хлоя.

При упоминании Станковичей Джен рефлекторно бросила взгляд на штурмовую винтовку, лежавшую на шкафу. До сегодняшнего дня она и представить не могла, что огнестрельное оружие может быть источником эмоционального комфорта. Даже сейчас, когда прошло уже несколько часов с тех пор, как Джен отобрала винтовку у Джордана, едва стоило взять ее в руки — одна рука на ребристом цивье под дулом, другая — на рифленой рукояти, указательный палец — на спусковой скобе, — как к голове приливала волна дофамина.

Ощущение было настолько мощным, что Джен задумалась, почему психологи не прописывают винтовки вместо антидепрессантов. Благодаря оружию и возбуждению, испытанному во время противостояния с Кайлой, Джен больше не думала о смерти. Ни о своей, ни о чужой.

Чувствовала Джен скорее всемогущество. Никто — никто — не вздумает перейти ей дорогу, пока у нее есть такая винтовка.