– Зачем Меланхет хотел попасть в дом Лоллия? Кого он искал?
– Я не знаю, – Юний молитвенным жестом прижал руки к груди.
– Его впустил Аякс?
– Не знаю. – Молодой человек готов расплакаться. – Когда я услышал про убийство, я пошел к Эвридике. Позавчера. Я хотел потребовать у нее объяснений. Аякс там был. Мы поссорились. Я.… прогнал его.
– Аякса? – вежливо удивился Петроний.
– Да. Он ушел, – неопределенно подтвердил Юний и торопливо заговорил. – Я спрашивал Эвридику, что произошло, но она сказала, что ничего не знает. Что это дела Меланхета, и что нам не стоит в них лезть. Она сказала, что теперь, когда случилось убийство, даже невинный маскарад может вызвать подозрения. Мы поссорились, и больше я ее не видел.
– Да. Маскарад дурацкий, – согласился Петроний. – Почти такой же дурацкий как история с письмами, компрометирующими Корвина.
– О чем ты? Какими письмами? – молодой человек изобразил возмущение.
– Теми самыми.
– Откуда? – Юний вскинул голову, но встретившись глазами с Петронием, опустил взгляд. – Он сам виноват. Он думал, что Апиния моя любовница и… Он обещал, мне помочь в одном деле, а потом, когда уже все случилось, я напомнил ему об обещании, а он сказал, что ничего не должен, и что я могу получить законную треть у Апинии. Мерзкий человек. Мелочный и гнусный.
– Нельзя не согласиться, – со странным выражением произнес Петроний.
– Но он ничего не знал. Он не мог знать. Я встречался с ним после этого. Я был у него вчера!
– Я тоже был у него. Боюсь тебя огорчить – но он знает.
– Знает? Нет. Не может быть. Если он знает… Тогда… Значит… Значит он специально… – Юний резко дернул головой, словно его донимала назойливая муха. – Почему он думает, что это я? Письма были у Эвридики! Он должен был подумать на нее!
Молодой человек возмущенно вскинул голову, но увидел лишь спину собеседника. Лоллий, очевидно, покинул комнату несколько раньше, хотя Юний и не заметил его ухода.
*****
Широкое лицо, плотная фигура, каждое веское слово и каждый неторопливый жест привратника были переполнены сознанием чувства собственного достоинства. Иосиф, который из-за отсутствия места, вынужден был устроиться на противоположном от слуги конце кровати, смотрелся возле него словно суетливый воробей рядом с откормленным домашним голубем.
– Это невозможно. Никак невозможно, – повторил привратник, глядя на иудея снисходительным и немного усталым взглядом.
Вообще-то Иосиф рассчитывал, что весь этот разговор займет нескольких минут и ограничится подтверждением того, что и так было известно. Но действительность спутала расчеты, обнаружив, что в деле есть осложнение, которого Иосиф никак не ожидал. Привратник твердо стоял на том, что куртизанка вообще не выходила из усадьбы. Призывая богов в свидетели, он поклялся, что за весь день ни разу не отлучился со своего поста, и что никто не мог войти или выйти, оставшись незамеченным.
Иосиф, впрочем, и сам видел, что это невозможно. Комната привратника была длиной в девять и шириной в шесть футов. Со своего топчана, занимавшего всю противоположную стену, слуга постоянно мог наблюдать за входом. Даже если он и позволил себе задремать во время дежурства, это ничего не меняло. Огромный засов на двери невозможно было сдвинуть с места, не наделав при этом шума. Конечно, Эвридика могла покинуть дом и через калитку, однако в этом случае ее непременно увидел бы кто-нибудь из многочисленных слуг.