Призрачный огонь,

Пламя осветило крепостной вал. Один из тюков ткани оторвался и покатился по дорожке прямо перед ним. Она отрезала его от людей впереди - но те, кто был сзади, поймали его в ловушку.

У Джерарда не было выбора. Состроив гримасу, он ударил ногой в огонь. Жар обжег ему ногу, но он не обращал внимания на боль. Он почувствовал, как его ботинок соприкоснулся с рулоном ткани в центре огня. Со второго удара он начал катиться вперед.

Стены под углом спускались к реке. С помощью склона горящий тюк ткани набирал скорость, кувыркаясь вдоль вала, как огненный шар. Люди на его пути нырнули в сторону. Одни прижимались к стенам, другие в панике прыгали вниз во двор, предпочитая переломать себе кости, чем рисковать попасть во всепожирающий огонь.

Джерард побежал за ним, прикрывая лицо от жара. Он был так близко, что чувствовал, как его кожа покрывается волдырями, но не осмеливался отступить. Он уже почти добрался до лестницы.

Люди приближались к нему сзади. Он перепрыгнул через край стены на нижнюю лестницу. Он приземлился на полпути вниз, перевернулся от удара, вскочил и пробежал остаток пути.

Осаждающая армия сумела открыть ворота. Еще тысячи людей устремились в Форт. Все, что их сдерживало, - это огромное скопление тел, уже находившихся во дворе - старики, раненые, женщины и дети, которые искали убежища. У них не было ни единого шанса. Войска наваба вырубили их, как траву. Они сами понесли страшные потери и теперь мстили за своих павших товарищей со всей свирепостью победоносной армии.

- Ко мне! Все англичане - ко мне! - Перекрывая шум, Джерард услышал голос Холуэлла, в котором звучал вызов. Новый губернатор, по крайней мере, намеревался закончить свое пребывание на этом посту более достойно, чем его предшественник. Он собрал вокруг флагштока небольшую группу солдат роты и верных сипаев - и среди них была Констанция.

Вид ее придал Джерарду новый импульс. Он пробивался к ней, коля и рубя всех на своем пути. Сражение было настолько отчаянным, что сипай у флагштока едва не проткнул его штыком, не поняв, кто он такой. Затем штык опустился, и сипай отшатнулся, схватившись за горло там, где его разорвал наконечник копья. Джерард занял свое место в ряду. Его глаза встретились с глазами Констанс - но только на мгновение. Он должен был защищаться от приближающегося клинка, и битва поглотила его.

Их было больше тысячи к одному. И все же Джерард сражался, рубя и парируя каждый удар, который желал ему смерти. Рядом с ним голландец получил пулю в лоб и рухнул на землю. Молодого прапорщика, бывшего писарем вместе с Тео, вытащили из укрытия и разрубили на куски прямо на глазах у его товарищей. Плац пропитался кровью.

Один за другим последние защитники были уничтожены. Кучка людей плотнее сомкнулась вокруг флагштока, сражаясь почти вслепую в дыму, поднимавшемся от горящих стен.

Человек с ятаганом замахнулся на Джерарда. Он поднял меч, чтобы блокировать удар, но в его усталой руке не было силы. Он неуклюже поймал удар. Шок пробежал по лезвию, и его рука отпустила меч. Его враг отступил назад, подняв меч для смертельного удара. Джерард был совершенно беззащитен.

Но удара так и не последовало. Этот человек, казалось, простоял там целую вечность, так долго, что Джерард почти хотел, чтобы он покончил с этим. Затем он отступил назад, опустив меч и держа его направленным в грудь Джерарда. Джерард тяжело дышал. Может быть, это ловушка?

Толпа солдат, окружавшая их, постепенно расступалась. Раздавались команды. С поразительной дисциплиной солдаты выстроились в шеренги, расположившись вокруг убитых тел у их ног.

Раздался звук трубы. Били барабаны. Фаланга гвардейцев в полированных доспехах прошла через речные ворота от гат, образовав коридор, который вел на открытую площадку перед зданием писарей. Люди спешили убрать трупы с их пути.

- “Неужели мы сдались?- Спросил Джерард, но его никто не услышал.

Снова зазвучали трубы. Вошла дюжина рабов-африканцев, неся такие большие носилки, что они едва протиснулись в узкие ворота. На ней на пухлых подушках развалился мужчина в белом шелковом халате. У него было красивое лицо, почти женское, с надутыми губами и жесткими глазами с длинными ресницами, которые без жалости наблюдали за сценой его победы.

За ним ехали трое мужчин на безукоризненно ухоженных лошадях, украшенных вышитой сбруей и серебряными пряжками, которые звенели, как колокольчики. Двое из них были индийцами высокого ранга, их одежды были расшиты жемчугом и золотыми нитями, а за поясами висели богато украшенные церемониальные кинжалы. Третий, к удивлению Жерара, был европеец, человек с крючковатым носом и темными глазами, одетый в форму генерала французской армии.

Рабы остановились. Пришли еще слуги и развернули ковер, чтобы наваб не запачкал ноги об окровавленные камни. Другие принесли трон, задрапированный тигровыми шкурами. Наваб спустился со своих носилок и уселся на них.

Он обвел взглядом разрушенный Форт. Он говорил громко и твердо, чтобы слышали все мужчины, без сомнения хваля их мужество и успех. Часто он прерывался радостными криками своих людей и пение «Аллах Акбар». Потрепанный флаг Союза был срезан с флагштока и заменен знаменем наваба.

Наваб перевел взгляд на своих пленников. Он поманил их к себе.