Ледяной демон

– Вот пусть так все и остается!

Торак хмыкнул, давая понять, что он об этом думает, и спросил:

– Но что он делает в Глубоком Лесу?

– Помнишь, как он любил высасывать все из голов?

– Ты сейчас о том Дереве Смерти?

– Я думаю, он посылает Сдирающих Кожу на поиски того, что ему нужно. Но почему Избранные его не остановят?

– Однажды он сказал, что, когда был мальчиком, его какое-то время воспитывали Зубры и Лебеди. Возможно, они даже не знают, кто он на самом деле.

Ренн кивнула:

– Теперь понятно, почему парень из края, где не растут деревья, хорошо ориентируется в Лесу.

– Но не так хорошо, как мы, – прорычал Торак.

У Ренн появились дурные предчувствия. Глядя на раскрашенное мелом и углем лицо Торака, легко можно было поверить, что он в своем желании отомстить ни перед чем не остановится. Ренн даже показалось, что он представляет, как именно поступит с Наигинном, если они когда-нибудь встретятся.

* * *

Торак увидел на снегу темные щепки и сразу понял, что медведь заглотил наживку, такую же, как та, с обернутым китовым усом и перемазанным медом куском мяса.

Волк охотился, а Ренн отстала, чтобы снова привязать к башмакам шлепанцы для ходьбы по снегу. Торак, дожидаясь ее, внимательно осматривал утоптанный вокруг валунов снег.

Вернее, пытался. Все три дня после ухода из убежища Благородных Оленей черная сеть мешала ему сосредоточиться.

Он стянул рукавицы, потрогал медвежий след. След успел замерзнуть и там, где олень стягивал свисающий с веток мох, был слегка присыпан сосновыми иголками. Этому следу было несколько дней.

В тени валуна он заметил кое-что еще – неглубокие следы человека. Сердце громче заколотилось в груди. У того, кто оставил эти следы, была странная походка – он отставлял левую ступню в сторону. Однажды Торак с насмешкой сказал Ренн, что Наигинн ходит, как утка.

Он медленно пошел по следу. Медведь забрел в овраг. Вот об эту липу точил когти. На этом валуне оставил брызги темно-желтой мочи. Здесь вырыл в снегу яму и улегся подремать.

А потом все изменилось. Знаки были таким четкими и ясными, что даже черная сеть не помешала Тораку мысленно увидеть всю картину произошедшего.

Медведь зашатался. Китовый ус распрямился и проткнул желудок, медведь в агонии набрасывался на валуны и с корнем вырывал молодые деревья.

Тушу медведя Торак нашел за следующим скоплением валунов. Вернее, не тушу, а то, что от нее оставил Наигинн. Ледяной демон отрезал лапы и содрал с туши шкуру. А еще он высосал глаза и все, что было внутри черепа. После такой расправы жалкие останки медведя чем-то напоминали человеческие.