– Я много об этом думала, – тихо сказала Ренн и принялась покусывать нижнюю губу.
Она всегда так делала, когда собиралась рассказать Тораку то, что давно должна была рассказать. Это было столь трогательно, что Торак не сдержал улыбку.
– О чем? – спросил он.
Ренн втянула воздух сквозь зубы и, выдохнув, ответила:
– Думаю, я знаю, кто оставил ту ловушку.
– Наигинн жив? – переспросил Торак и затряс головой, пытаясь усвоить услышанное. – Но… как такое может быть? Мы слышали, как он кричал…
Ренн стало гораздо легче, оттого что Торак не упрекал ее в том, что не рассказала раньше. Он лишь недоверчиво слушал и щурил серые глаза, как будто приглядывался к следам на снегу.
– По-другому появление той ловушки не объяснить, – стояла на своем Ренн.
Торак неохотно кивнул.
– Да, и люди Глубокого Леса, конечно, со странностями, но медведей не убивают. – Он немного помолчал и продолжил: – Знаешь, о чем вот сейчас подумал? Прошлым летом, когда Наигинн был поблизости, у меня чесался шрам на предплечье. И твой шрам на руке тоже. Тогда, если он жив, почему они сейчас не чешутся?
– Я не знаю.
Поднялся ветер, застонали сосны, небо стало тяжелым от снега.
В глубине души Ренн немного надеялась, что Торак не примет всерьез ее подозрения или объяснит, почему Наигинн не мог остаться в живых. Ей даже жутковато стало, оттого что он сразу признал: это похоже на правду.
Прошлым летом Наигинн хитростью пленил ее. Чтобы получить желаемое, он бы искалечил ее так же легко, как потрошил рыбу. Ренн мысленно представила красивое бесчувственное лицо и пустой взгляд ледяного демона.
Торак провел большим пальцем по нижней губе Ренн. Казалось, все его сомнения и опасения ушли, и теперь он наслаждался моментом.
– Ты как будто… доволен, – сказала Ренн.
Торак посмотрел ей в глаза:
– Я так и не смог поквитаться с ним за то, как он с тобой обращался. Теперь, когда встречу, изобью до смерти.
– Ты этого не сделаешь! Не забывай, вы…
– Мы сородичи, я не забыл. Но меня всегда бесило, что мы не можем с ним даже подраться.