— Все образумится, вот честно, — сказала она. — Ты поймешь, что ребенок — не твоя цепь, а благо. Он не забирает у тебя свободу, только ты решаешь, как жить.
— Не знаю… мне кажется, что дальше будет только хуже.
Он не представлял, какое будущее ждет ребенка, если отец не любит его еще до рождения.
— Почему ты так решил?
— А кого я могу из него воспитать? — отозвался Леон. — Иногда мне даже кажется, что это не мой ребенок, — прикинь, до какого бреда доходит!
Анна перевела взгляд на искусственный огонь в камине. Она все еще не выглядела возмущенной, скорее опечаленной чем-то. Хотя понятно, чем — им!
— Насколько я помню, все маньяки-убийцы как раз начинали со злобных родителей, — фыркнул Леон.
— Не все, не утрируй. Это вовсе не обязательная черта.
— Да? О’кей, возьмем самый актуальный пример — того Холмса, о котором ты мне все время говоришь. Скажи мне, что у него были хорошие родители, и я от тебя отстану.
— Там… все сложно, — уклончиво ответила Анна.
— Значит, я угадал?
Он и сам не знал, зачем ему нужно было угадывать. В этом разговоре он словно превратился в прокурора, выступающего против самого себя.
Но иначе было нельзя. Леон еще никому не рассказывал о своей неприязни к этому ребенку. А ему нужно было рассказать, вытащить из себя это чувство, разобраться! Он только сейчас понял, что только Анне доверял настолько, что мог позволить себе такие откровения.
— Ну же, скажи, повлияли они на него или нет? — допытывался Леон.
— Считается, что повлияли.
— Я так и знал!
— Ничего ты не знал, — заметила Анна. — Заметь: считается! Никто тебе не скажет наверняка, что там было в середине девятнадцатого века, никто за ними пристально не следил. Все расспросы начались потом, когда Холмс уже был осужденным преступником, и любые сомнения трактовались не в его пользу.
— Что там говорят про дым без огня?
— Ты утрируешь, потому что тебе хочется утрировать. Что же касается Холмса, тогда еще Германа Маджетта, то тут нужно учитывать, что его родители были убежденными методистами. Эта болезненная религиозность сильно влияла на отношение к детям, способы воспитания, наказания. А если добавить то, что его отец, Леви Маджетт, вероятно, был алкоголиком, получается совсем уж кипучая смесь. Смотри сам: отец-алкаш, который впадает в ярость от малейшего чиха, холодная, отстраненная мать, не способная поддержать и защитить детей. Это печальная история — но это не твоя история. Ты не алкоголик, Лидия, при всех ее недостатках, все-таки не ведет себя как замороженная рыбина. У вас все будет иначе.
— Ты ведь не все мне говоришь о влиянии его родителей, да? Жалеешь меня?
ebooksa