Наследник братвы,

Ах, да. Можно и так сказать.

— Но у меня нет отношений с женщинами, Клэр. Так что, нет. Ты знаешь, что мы с Рокси были помолвлены по договоренности, без любви. То, что мы здесь сделали, было лишь между нами, — он заезжает в гараж и останавливается на втором этаже в месте с надписью «частная парковка». На его лице задумчивое выражение, как будто он хочет сказать что-то еще, но не может заставить себя сделать это.

Он полностью поворачивается ко мне, вся сила его взгляда проникает внутрь.

— У нас были долгие дни. На одну ночь мы свободны от преследовавших нас по пятам адских псов, — он подавляет вздох, но я замечаю усталость, которая пересекает его черты.

Касаясь моей щеки с удивительной нежностью, он говорит:

— Сегодня вечером мы отдохнем.

Я киваю. Мысль о побеге или о том, чтобы добраться до моей семьи, стала далекой и приглушенной. Я сердцем чувствую, что его подставили. Что он не убивал Рокси. В том, как он допрашивал человека в подвале ранее, была искренность, которую нельзя отрицать. Но не только это. То, как он себя вел, вопросы, которые он задавал…

Если он виновен в ее убийстве, зачем ему проводить свое время так близко к месту своего краха? Если бы он был виновен в ее убийстве, он был бы сейчас так далеко отсюда, что они никогда бы его не нашли. У него есть деньги, связи и ресурсы. Но вот он здесь, прочесывает подбрюшье Пустоши в поисках человека, ответственного за смерть Рокси, потому что он невиновный.

Я верю Константину. На самом деле, я даже верю, что я для него особенная. И все же…

— Что? — спрашивает он, мгновенно замечая смятение, которое я пытаюсь скрыть. — Говори, Клэр. Скажи мне, что тебя беспокоит.

Сделав глубокий вдох, я признаю:

— Я знаю, что это был брак по договоренности. Но ты, кажется… очень хотел отомстить за нее.

Константин вздыхает. Впервые вижу на его лице нечто большее, чем усталость; вижу глубокую печаль. Это ранит меня до глубины души.

— Я не мщу за Рокси, — признается он. — Я мщу за нашего ребенка.

Мое сердце падает, как камень.

— Она была беременна? — шепчу я.

— Да. Всего два месяца, но она носила моего сына и наследника.

— Мне так жаль. Этого не было в отчете…

Он горько смеется.

— Меня не обвиняли в этом убийстве. И никто не заплатит за это, если я не заставлю их заплатить.