Однако в одном надо отдать ей справедливость.
Ея тысячеокая ревность (бедный я! за какого же Геркулеса она меня считала!) никогда не останавливала на вас своего взора. А между тем, как мы обманывали ее! Вы – со всем пылом женщины, играющей злую шутку со своей любимой подругой, я – не без некоторых угрызений. (Теперь я признаюсь вам в этом, хотя тогда это почти не было заметно.) Да и эта вина искупалась в моих глазах тем, что вы были так на нее похожи… Но лучше, насколько лучше! Все ее черты, весь ее облик, когда мгновеньями случалось ей бесконечно подняться над собой самой. Я был как бы Юпитером меж двух Алкмен, но предпочитал одну, порой принимая ее за другую, и, право, если я любил когда-нибудь ту, что теперь сладко спит, то, чудится мне, я любил в ваших объятиях, дорогая подруга.
Но я слишком заболтался. Оставим жестокое и чарующее прошлое! В сущности, я христианин, а вас, хоть вы и язычница, ибо женщина, вас не оттолкнет моя молитва (ну, конечно, без слез!) о мертвой! И вы примиритесь с тем, чтобы живой я целовал руки, как в старину, в ладонь, меж тонких синих жилок, в сгибе кисти, в сердечко, образованное перчаткой, застегнутой немного выше и расходящейся в этом месте, любимом некогда ad aeternum.
Избранные стихотворения в переводе Ф. Сологуба
Из книги «Поэмы сатурналий»
Nevermore
(Никогда вовеки)
Зачем ты вновь меня томишь, воспоминанье?Осенний день хранил печальное молчанье,И ворон несся вдаль, и бледное сияньеЛожилось на леса в их желтом одеянье.Мы с нею шли вдвоем. Пленили нас мечты.И были волоса у милой развиты,И звонким голосом небесной чистотыОна спросила вдруг: «Когда был счастлив ты?»На голос сладостный и взор ее тревожныйЯ молча отвечал улыбкой осторожнойИ руку белую смиренно целовал.О, первые цветы, как вы благоухали!О, голос ангельский, как нежно ты звучал,Когда уста ее признанье лепетали!Тоска
Меня не веселит ничто в тебе, Природа:Ни хлебные поля, ни отзвук золотойПастушеских рогов, ни утренней поройЗаря, ни красота печального захода.Смешно искусство мне, и Человек, и ода,И песенка, и храм, и башни вековойСтремленье гордое в небесный свод пустой.Что мне добро и зло, и рабство, и свобода!Не верю в Бога я, не обольщаюсь вновьНаукою, а древняя ирония, Любовь,Давно бегу ее в презренье молчаливом.Устал я жить, и смерть меня страшит. Как челн,Забытый, зыблемый приливом и отливом,Моя душа скользит по воле бурных волн.Гротески
Не опасаясь ни лишений,Ни утомленья, ни тоски,Они дорогой приключенийИдут, в лохмотьях, но дерзки.Мудрец казнит их речью ловкой,Глупец становится в тупик,Девицы дразнят их издевкой,Мальчишки кажут им язык.Конечно, жизнь их ядовита,Они презренны и смешны,Они напоминают чьи-тоВо тьме ночной дурные сны.Гнусят! Над резкою гитаройБлуждает вольная рука.В их странных песнях ропот ярый,По горней родине тоска;В глазах то плачет, то смеетсяЛюбовь, наскучившая нам,К тому, что вечно остается,К давно почившим и к богам.Блуждайте ж, отдыха не зная,Людьми отвергнутой толпой,У двери замкнутого рая,Над грозной бездною морской.С природой люди дружны стали.Чтобы казнить вас поделомЗа то, что, гордые в печали,Идете с поднятым челом,И вас, отмщая дерзновенныхНадежд высокомерный пыл,Встречает, на пути забвенных,Природа схваткой грубых сил.То зной сжигает ваше тело,То холод в кости вам проник;Горячка кровью овладела,Терзает кожу вам тростник.Все гонят вас с ожесточеньем,А после смерти роковойИ волк посмотрит с отвращеньемНа труп холодный и худой.Осенняя песня
О, струнный звон,Осенний стон,Томный, скучный.В душе больнойНапев ночнойОднозвучный.Туманный сонБылых временНочь хоронит.Томлюсь в слезах,О ясных дняхПамять стонет.Душой с тобой,О, ветер злой,Я, усталый.Мои мечтыУносишь ты,Лист увялый.Серенада
То не голос трупа из могилы темной, —Я перед тобой.Слушай, как восходит в твой приют укромныйГолос резкий мой.Слушай, мандолине душу открывая,Как звенит струна.Про тебя та песня, льстивая и злая,Мною сложена.Я спою про очи: блеск их переливный —Золото, оникс.Я спою про Лету грудей и про дивныйТемных кудрей Стикс.То не голос трупа из могилы темной,Я перед тобой.Слушай, как восходит в твой приют укромныйГолос резкий мой.Тело молодое, как и подобает,Много восхвалю,Вспомнив, как роскошно плоть благоухает,Я ночей не сплю.И, кончая песню, воспою лобзаньяЭтих алых губИ твою улыбку на мои страданья,Ангел! душегуб!Слушай, мандолине душу открывая,Как звенит струна,Про тебя та песня, льстивая и злая,Мною сложена.Из книги «Любезные праздники»
Лунный свет
Твоя душа, как тот заветный сад,Где сходятся изысканные маски, —Разряжены они, но грустен взгляд,Печаль в напеве лютни, в шуме пляски.Эрота мощь, безоблачные дниОни поют, в минорный лад впадая,И в счастие не веруют они,И, песню их с лучом своим свивая,Луна лесам и сны, и грезы шлет,Луна печальная семье пернатой,И рвется к ней влюбленный водомет,Нагими мраморами тесно сжатый.Второй перевод
С изысканно убранным садомСравнил бы я душу твою.Я вижу в нем масок семью,Прикрытую чудным нарядом.С собой они лютни несут,Одеты красиво и пышно,Но смеха меж ними не слышно,Хоть пляшут они и поют.О том, что любовь побеждает,Что есть беззаботные дни,Поют беспрестанно они,Но песня их грусть навевает.Третий перевод
Твоя душа – та избранная даль,Где маски мило пляшут бергамаску.Причудлив их наряд, а все ж печаль,Звуча в напеве струн, ведет их пляску.Амура мощь, безоблачные дниОни поют, в минорный лад впадая,И в счастие не веруют они,В лучи луны романсы облекая.И льются в тихий, грустный свет луныМечтанья птиц среди ветвей и взлетыК луне светло рыдающей волны,Меж мраморов большие водометы.На траве
Аббат хмелен. Маркиз, ого!Поправить свой парик сумей-ка.– Вино из Кипра, Камарго,Не так пьянит, как ваша шейка.– Огонь мой… – До, ми, соль, ля, си.Аббат, ты распахнул сутану.– О дамы, черт меня носи,Коль с неба звезд вам не достану.– Собачкой стать бы не беда.– Одну, другую, поцелуемПастушек наших. – Господа!– До, ми, соль. – Эй, луна, пируем!В пещере
О, как вы мучите сердца!Умру пред вашими ногами.Тигрицу Гиркании сравнивая с вами,Скажу: ты – кроткая овца!Да, здесь, жестокая Климена,Тот меч, который метче стрелОт Сципионов, Киров жизнь отнять умел,Освободит меня из плена.Да и не он мне путь открылНа Элизийские поляны,Лишь взор мне ваш блеснул, – стрелою острой,рдянойАмур мне сердце поразил.Из книги «Добрая песня»
«На солнце утреннем пшеница золотая…»
На солнце утреннем пшеница золотаяТихонько греется, росой еще сверкая.Ночною свежестью лазурь еще ясна.Выходишь из дому, хоть незачем; виднаНа волнах зыбких трав, текущих вдаль, желтея,Ольхами старыми обросшая аллея.Дышать легко. Порой, слетавши в огород,Соломинку несет пичужка или плод;За нею по воде мелькание отсвета.Вот всё.Мечтателю мила картина эта,Внезапной ласкою обвившая мечтыО счастье радостном, о чарах красоты,Взлелеявшая вновь и нежные напевы,И ясный блеск очей – весь облик юной девы,Которой жаждет муж, которую поэтЗовет обетами, – пусть им смеется свет,Подруга наконец нашлась, которой вечноДуша его ждала, тоскуя бесконечно.
ebooksa