— И еще одно условие. Вы должны прилететь, приехать, наконец — приползти с теми, кого пошлют сюда. Посторонних я не подпущу.
Несколько минут длилось молчание. Пассажир, казалось, задремал.
— Мне можно идти? — спросил летчик.
— И последнее. — Пассажир приподнялся на локте и показал в темный, заваленный еловыми ветками угол. — Если меня не будет, да, да, именно это я и хотел сказать. Если меня не будет, — ищите там.
Летчик хотел встать, но пассажир крепко схватил его за плечо и притянул к себе.
— Не сдрейфишь? — и улыбнулся доброй ободряющей улыбкой.
— Нет. Клянусь жизнью! — с юношеским пылом воскликнул летчик.
— Только не жизнью, — засмеялся пассажир. Смех у него был мягкий, приятный, и лицо и глаза мгновенно преобразились. — Тогда идите.
Летчик все мешкал у входа. Ему страшно не хотелось оставлять этого человека в холодном блиндаже. Кто знает, что его здесь ждет?
— Может быть, вам папиросы оставить?
— Я не курю. Идите!
Танки двигались глухими лесными дорогами. Прокаленная морозом земля надежно держала их грузную тяжесть, и лишь временами в оврагах да балках приходилось преодолевать еще не окрепшие снежные наметы. Сплошной линии траншей в этом районе не было; противник «сидел» по деревням в опорных пунктах — в стыках между ними целую дивизию провести можно, — и капитан уже не сомневался в благополучном исходе дела. Недаром в штабе его считали самым «везучим».
Капитан Савелов не знал ни штурмбанфюрера Хартунга, ни его «теории», развитой на основе тезиса Клаузевица: военные планы, в которых есть место для неожиданностей, могут привести к катастрофе. Не зная ничего этого, капитан тем не менее сразу понял, когда танки на лесной просеке столкнулись с растянувшимся обозом, что случилось как раз то непредвиденное обстоятельство, чего в глубине души он боялся больше всего. Проскочить незамеченным уже не удастся. Он имел строгий приказ: встречи с противником не искать, в бой не ввязываться, отметок на карте не делать. В случае крайней нужды жертвовать машиной прикрытия.
Теперь положение менялось. Обозники, завидев танки с автоматчиками на броне, бросили свои фургоны и разбежались с такой поспешностью, что даже стрелять по ним было бесполезно, — лишь кто-то на головной машине свистнул озорно в два пальца. Танки, расчистив гусеницами дорогу, двинулись дальше, слегка изменив курс.
А в это время от одного немецкого штаба к другому летели тревожные сообщения: «На коммуникациях русские танки». И вот уже по дорогам, подпрыгивая на ухабах, неслись противотанковые пушки, грузовики разгружали пехоту, и цепи автоматчиков прочесывали голые, зябко вздрагивающие перелески. А радисты предупреждающе выстукивали: «На коммуникациях русские танки, на коммуникациях русские танки».
Все теснее сжималось кольцо окружения. Уже не осталось ни одной свободной дороги. Вот тогда командир группы и решил ворваться в деревню, чтобы не подставлять борта вражеским снарядам. Может быть, встреча со своими людьми поможет выяснить обстановку и найдется какой-нибудь выход.
Танки остановились возле магазина, откуда хорошо просматривалась окружающая местность. Сашка подождал, когда откроется люк, и как только появилась голова танкиста в толстом шлеме, он тут же спросил:
— У вас там свободного места не найдется? — и легонько стукнул палкой в железный бок танка.
— Да, парень, тесновато у нас, — посочувствовал танкист. — На пушку верхом тебя не посадишь, да и здесь, пожалуй, не усидишь.
— Усижу, — немедленно заверил Сашка, не обращая внимания на шутливый тон танкиста.
ebooksa