Агония

— Да, — убедительно кивнула мать.

— В первый раз слышу эту историю.

— Да как же он такое расскажет, — рассмеялась Ангелина Дмитриевна. — Пошел молча, вернулся молча, положил документы молча. Я не заглядываю. Неделю лежат — не заглядываю. Вдруг там Миша. Потом набралась смелости…

— А там Вадим.

— Да. Вадим. — Она помолчала, сделав дрожащий вдох. — А теперь я должна кое-что тебе сказать. Предупреждаю, хорошие мамы не говорят своим детям таких вещей, но, я надеюсь, ты поймешь меня правильно.

— Постараюсь.

— Вадюша… я люблю тебя больше, чем Свету.

Вадим всегда думал, что мама ничем не сможет его удивить. Но она удивила. И словами, и слезами, которые тут же полились из глаз.

— Мама, — растерянно, что с ним случалось не часто, сказал он и попытался обнять ее. Не хотел, чтобы она плакала. Материнские слезы самые горькие.

— Нет! — Она остановила его, выбросив вперед руку, словно защищаясь от объятий. — Мама не будет размазывать сопли на плече у своего сына. Подожди. Все в порядке. Сейчас все пройдет. Просто иногда простые вещи сказать почему-то очень сложно. И страшно… вдруг ты поймешь меня не так… это же не значит, что я не люблю свою дочь…

— Мама, перестань. Я все понимаю… — Крепко стиснув материнскую руку, Вадим прижал ее к губам и долго сидел, не двигаясь и не говоря ни слова. Ждал, пока высохнут слезы у матери и успокоится нервная суета.

Наконец она глубоко вздохнула, отерла щеку свободной ладонью и улыбнулась:

— Все хорошо…

— Мама, прости меня. Мы правда с тобой давно не разговаривали, откровенно и по душам, и в этом только моя вина. Нам надо чаще говорить друг с другом, но жизнь какая-то стремительная пошла. То времени нет, то желания, то еще чего-нибудь…

— То ты просто думаешь, что мама читает твои мысли.

Вадим усмехнулся:

— Да, иногда я так думаю.

— Правильно думаешь, — сиплым, еще неровным голосом сказала Ангелина Дмитриевна, — иногда я их читаю, но в основном, прости сынок, твоя мама далеко не телепат. Даже близко не телепат. Мама, не лезь не в свое дело, мама не говори ничего! Нет, мама поговори с ним сама! — процитировала дочь. — Я уже не знаю, что делать и как лучше. Уже не знаю, с какой стороны к собственному ребенку подойти, чтобы ему жить не мешать.

— Давай все-таки кофейку выпьем? — на этот раз сам предложил Вадим.

Мать без слов поднялась с дивана, но руки сына не отпустила, так и пошла на кухню, крепко вцепившись в нее. Будто боялась, что, если отпустит, разорвет только-только установившееся понимание, и они не договорят.