А. Ф. Лазурский, ученик Бехтерева, сотрудник его лаборатории в Военно-медицинской академии, возглавивший затем психологическую лабораторию в Психоневрологическом институте, от психометрических опытов перешел к экспериментам, позволяющим выявлять свойства личности. Свои данные он изложил в статье «О взаимной связи душевных свойств и способах их изучения» (1900, кн. 53). Лазурский, поставив своей целью изучение личности в целом, стремился создать метод, опирающийся на объективные данные. Объективность была для него главным критерием научности эксперимента. Поэтому он критиковал работу Института экспериментальной психологии Вундта и исследования вюрцбургской школы. Результатом его поисков явился метод, получивший название естественного эксперимента (1916, кн. 134). «Мы исследуем личность самой жизнью, — говорил Лазурский в докладе на съезде по экспериментальной педагогике, — и потому становятся доступными обследованию все влияния как личности на среду, так и среды на личность. Здесь эксперимент входит в жизнь. Мы исследуем не отдельные психические процессы, как это обычно делается, а исследуем и психические функции, и личность в целом» (Труды., 1911, с. 150). Лазурский изучал испытуемых в условиях их деятельности: ребенка — в игре, школьника — в учении и игре, взрослого — в труде и общественных взаимоотношениях. Он искал в деятельности проявление врожденных свойств человека, но не ставил задачу изучать то, как эти свойства формируются в деятельности и ею обусловливаются.
Широкое распространение получили нечаевские массовые школьные эксперименты. На книгу Нечаева «Современная экспериментальная психология в ее отношении к вопросам школьного обучения», посвященную введению психологического эксперимента в педагогику и применению его к решению дидактических проблем, Ю. Айхенваль-дом была написана отрицательная рецензия (ВФиП, 1901, кн. 59). На нее отозвался автор книги (ВФиП, 1901, кн. 60).
Споры об эксперименте в психологии выносятся на трибуну первых психологических съездов, состоявшихся в 1906 и 1909 гг. Здесь столкнулись взгляды Ланге и Челпанова, в дискуссию вступила научная школа Бехтерева и представители педагогической психологии, руководимые Нечаевым. Университетские профессора психологии критиковали нечаевскую группу экспериментаторов и использовали все недостатки экспериментальных психологических исследований, проведенных со школьниками, как аргумент против экспериментального направления в целом. Факты, полученные в массовых школьных экспериментах, Челпанов назвал «экспериментальным хламом», а их собирание — результатом плодящегося дилетантизма в психологии.
После съездов полемика снова перешла на страницы ВФиП. Программный доклад Челпанова «Задачи современной психологии», сделанный им на II съезде психологов, был напечатан затем в ВФиП (1909, кн. 99). Челпанов усмотрел существенный недостаток экспериментаторов в том, что они мало задумываются над методологией и отрывают экспериментальную практику от теории. Его программа сводилась к тому, что надо подчинить экспериментальную психологию философской, которая и должна исследовать общие законы духа; необходимо устранить разрыв между теорией и экспериментальной практикой. В своем докладе он ссылался на исследования вюрцбургской школы. При публикации доклада в ВФиП Челпанов сделал много дополнений и подвел итоги работы съезда. Его оценка отличалась от той, которая была сделана председательствовавшим на съезде Бехтеревым. Челпанов считал, что нельзя говорить о победе экспериментальной психологии, как утверждали большинство участников съезда. Это покажет дальнейшее развитие науки. Нечаев же на замечания Челпанова ответил статьей «К вопросу о съезде по педагогической психологии и комментариях Г. И. Челпанова» (1909, кн. 100). Там же была напечатана новая статья Челпанова «Нужны ли психологические лаборатории для самостоятельных исследований при средних учебных заведениях? Ответ А. П. Нечаеву». В ней вновь повторялись возражения против школьных психологических лабораторий и массовых экспериментов, проводимых учителями, не имеющими специальной подготовки.
Утверждая важность философских основ психологической теории, Челпанов с легкостью менял свои философские позиции, переходя от неокантианства к махизму. В статье «О предмете психологии», напечатанной в ВФиП (1908, кн. 98), он давал махистскую трактовку двух опытов — внешнего и внутреннего — и определял предмет психологии, создавая видимость согласия с естествознанием. Челпанов говорил о неких первоначальных содержаниях, которые приводятся в соответствие с представлениями субъекта или с вещами, не зависящими от субъекта. В первом случае получается предмет психологический, а во втором — представление вещей. Махистские идеи Челпанов пропагандировал в университетском курсе психологии. Несколько лет спустя он стал защитником идей Гуссерля и разработал аналитический метод, сущность которого, по его мнению, заключалась в априорности, позволяющей непосредственно и неопровержимо раскрывать данные внутреннего опыта и отношения между переживаниями. Аналитический метод должен составлять основу всех видов психологического исследования, в том числе экспериментального.
Экспериментальная психология получала в России все большее развитие. Стремясь подчинить ее провозглашаемым принципам, Челпанов приступил к организации собственного института. Он добился у московского купца С. И. Щукина пожертвования средств в пользу этого дела и приложил много стараний, чтобы создать институт по образцу лучших зарубежных научно-исследовательских учреждений. В 1912 г. в специально выстроенном и оборудованном здании открылся возглавляемый Челпановым Институт психологии при кафедре философии Московского университета (ныне Институт общей и педагогической психологии АПН СССР).
В статье «О прикладной психологии в Германии и Америке» (1912, кн. 115) Челпанов писал об организации там исследовательской работы и о подготовке кадров психологов. На заседании Московского психологического общества он выступил с докладом «О положении психологии в русских университетах». Доклад был опубликован в ВФиП (1912, кн. 114). Развитие психологии, ее новые отрасли — экспериментальная психология, детская, педагогическая, этнологическая, зоопсихология, патопсихология — нуждаются в специально подготовленных кадрах психологов, утверждал он. Поэтому в университетах должны быть организованы самостоятельные кафедры психологии, которые объединяли бы оба направления — гуманитарное и естественнонаучное.
«Если XIX век принято называть „веком естествознания“, — писал Челпанов, — то несомненно, что текущее столетие будет называться „веком психологии“. Огромные практические задачи, которые должна будет разрешить психология и которые по своей жизненной важности значительно превосходят технические задачи, разрешаемые естествознанием, несомненно сделают психологию центром научной работы» (там же, с. 211).
Новый институт психологии начал издание выпусков своих трудов. Журнал ВФиП постепенно отходил от проблем психологии. Его редактор Лопатин, руководивший деятельностью Московского психологического общества, в годы Первой мировой войны заполнял журнал религиозно-мистическими статьями. Открывая первую книгу журнала в 1917 г., в передовой статье «Неотложные задачи современной мысли» (1917, кн. 136) Лопатин писал, что земные эмпирические пути человеческой истории обманывают, что истина или в спиритуализме, или ее нигде нет. Бессмертие души — теоретически и морально необходимый постулат.
В 1916 г. журнал ВФиП оповестил, что с 1 января 1917 г. начнет выходить новый журнал «Психологическое обозрение» под редакцией Г Челпанова и Г. Шпета. Первый для нового журнала 1917 год стал последним. В этом же году прекратилось издание журнала «Вопросы философии и психологии». Закончился досоветский период истории психологической науки в России.
Новый период психологической науки в нашей стране начался с признания построения новой, советской психологии и отрицания научного наследия прошлого. Восстанавливая историю психологии советского времени, мы видим и то, как рвались ее связи с дореволюционной наукой, и то, как трудно и медленно они возрождаются, и то, как многое мы можем оценить только теперь.
Литература
Николай Яковлевич Грот в очерках, воспоминаниях и письмах: Сборник. СПб., 1911.
Труды Московского психологического общества. М., 1889. Вып. 3.
Труды первого Всероссийского съезда по экспериментальной педагогике. СПб., 1911.
Материалы к биографии
Годы учения у С. Л. Рубинштейна[19]
Е. А. Будилова
В начале лета 1947 г. Институт философии Академии наук СССР объявил прием в аспирантуру по психологии, она впервые была там открыта в числе других специальностей. Чтобы выяснить подробности, я пошла в институт, где и увидела Сергея Леонидовича Рубинштейна, возглавлявшего недавно им созданный сектор психологии.
ebooksa