– Со мной все хорошо, – сказала я.
Джина скинула туфли и свернулась калачиком на другом конце дивана. Она снова разглядывала меня, склоняя голову под разными углами.
– Ты выглядишь иначе. Думаю, из-за стрижки.
Значит, она уже встречала эту Пейдж, и если сейчас включит верхний свет, то сразу распознает во мне самозванку. Я пыталась изменить выражение лица, но меня заботило множество других проблем – например, как забрать деньги и ключи и сбежать, – так что я не могла контролировать свои лицевые мышцы. Наверное, я выглядела обескураженно, потому что Джина пояснила:
– Однажды я заставила его показать твою фотографию. У тебя были длинные волосы.
Я хорошо умела притворяться, но роль Пейдж давалась труднее, чем другие. Кто такая Пейдж?
– Я их обрезала.
– Вижу. – Джина кивнула. – Женщины совершают странные поступки из-за мужчин.
– Я была пьяна, – объяснила я.
– Ясно, – сказала она.
Джина заметила фоторамку лицом вниз на каминной полке, встала и подняла фотографию. Затем вновь села на диван и стала смотреть на меня своим непостижимым взглядом. Я отвернулась.
– Как вы? – спросила я, потому что Пейдж или тот, кто знает Джину, мог бы задать такой вопрос. А еще и правда хотела знать.
– А как ты думаешь?
– Да, глупый вопрос.
– Особенно глупый от тебя, – сказала она.
– Я полагаю, вы приехали, чтобы побыть в одиночестве.
– Я приехала, чтобы сбежать от мужа.
– Зачем?
– На меня давит и его чувство вины, и мое, – сказала Джина.
Из-за постоянной резкости в ее голосе я растеряла все дружеские чувства, которые испытывала заочно. На фотографиях она выглядела добрее.