Перед Своим вознесением Господь обещал Своим ученикам ниспослать церкви Святого Духа, Который наставит и направит их на путь истины. В праздник Пятидесятницы обетование это исполнилось. Апостолы, а с ними все верные, в изобилии получили дары Святого Духа. Этим самым было положено направление дальнейшему церковному устройству. По древнему воззрению, всякая отдельная христианская община — церковь. Она свободна, независима и является отражением на земле Небесной церкви Божией. Высшая власть в ней принадлежит экклесии, общинному собранию, членами которого являлись все верные общины, со включением вначале, как кажется, даже женщин. Глава экклесии — Христос. Он невидимо присутствует в собрании общины и через него осуществляет Свою волю. Отсюда экклесия действует от Его имени. Тем самым исключается всякая должностная власть, которая стояла бы над собранием. Слово Божие господствует над экклесией и дает решение по всем вопросам общинной жизни. Шла ли речь об избрании известного лица на службу церкви, разрешении от греха, церковной дисциплине и т. п., в каждом отдельном случае решало Слово Божие. Оно выражало свою волю через особых лиц, одаренных харизмой. Иметь харизму значит иметь Духа. Во всех харизмах действовал один и тот же Святой Дух. Такими лицами были апостолы, пророки и учители. Апостолы суть лица, назначенные Самим Богом для проповедования Евангелия. Цель их деятельности — провозглашение Слова Божия. Тесно замкнутым кругом 12 это имя не ограничивалось, но усвоялось всем видевшим Господа и получившим свыше поручение и власть проповедать Слово Божие. Что касается пророков и учителей (дидаскалов), то таковым принадлежало в общинах наставление и дальнейшее обучение верующих. Все они были харизматически одаренными лицами, так как их призвание покоилось на особом велении Святого Духа и в идее служило для всей церкви. Взаимоотношение между этими носителями Святого Духа и экклесией было таково, что они сообщали собранию волю Святого Духа, а последнее, выслушав лиц, обладавших «даром различения духов», выражало свое согласие или отказ. Рядом с харизматиками уже в древнее время упоминаются епископы и диаконы. Первые были руководящими административными должностями, напротив, вторые отправляли низшие служебные обязанности. Функции епископов неясны. Слово епископ повсюду имеет смысл надзора, попечительства, контроля, но над чем проявлялся этот надзор, наверное сказать нельзя. Возможно над душами, Но мог быть над церковными зданиями, церковным имуществом и т. д., или одновременно над теми и другими. Иногда те же епископы обозначаются и пресвитерами. Вопреки Иерониму и древним протестантским воззрениям епископы не тождественны с пресвитерами. В древней общине именем пресвитера обозначаются прямо старые, всеми уважаемые лица в отношении к молодым членам общины. Таким образом пресвитеры — это состояние, известное сословие в общине, тогда как епископы — это церковнодолжностные лица. Этим определяется и взаимоотношение между ними. Так как епископы избирались из пожилых членов, то в виду этого, а может быть в силу самого факта избрания, они попадали в ряды пресвитеров. Церковные предстоятели всегда являются в Святом Писании во множественном числе, именно, то как епископы, то как пресвитеры. В своей совокупности они образовывали особую правящую группу, пресвитерий. Сказать более определенно о них мы ничего не можем за отсутствием данных. В качестве образующих факторов при этом выступали национальность, влияние иудейства и язычества, местные особенности. Позднее, мало-помалу развился монархический или единоличный епископат.
Совершилось это таким образом, что из среды епископов выделился один, который объединил в своих руках все полномочия, принадлежавшие прежде всем епископам. С этого времени ему одному усвояется наименование епископа, напротив, его коллеги, прежде также называвшиеся этим именем, отступают постепенно в ряды пресвитеров. Где и каким образом впервые пришли к монархическому епископату — сказать затруднительно. Вернее всего это было где-либо в Малой Азии около конца I или начала II в. Дошедшие до нас Игнатиевы письма около 115 г. рисуют вполне сложившийся образ монархического устройства. Несомненно преобразование это явилось следствием многих условий, как-то: развитие культа, нужда в одном внешнем представителе общины, необходимость иметь единого авторитетного учителя для охраны общины от гностических лжеучений, сложившаяся еще при апостолах и их учениках привычка подчиняться одному руководителю, сознание целесообразности этого в борьбе за существование в эпоху гонений и т. д. Впрочем, совершившееся в этот момент развитие в монархию еще десятки лет удерживало общий коллегиальный характер должности. Отсюда даже св. Киприан, стоявший на высоте епископского миросозерцания, по его собственным словам, всегда держался правила ничего не делать без совета пресвитеров и без согласия народа. На это время как раз падает исчезновение в церкви древних представителей харизмы апостолов, пророков и дидаскалов. За выполнением своей чрезвычайной миссии первыми оставили свое земное поприще апостолы. Им последовали пророки. Они погибли в великий монтанический кризис. Дольше держались учители, но и они не перешли конца II в., частью, вовсе исчезнув из церкви, частью превратившись в другие церковные должности (чтецы). Оставшееся от них богатое наследие перешло к епископам. Совершая евхаристию, епископ исполняет службу пророков и дидаскалов, почему, по Дидахе, он должен быть почитаем наравне с ними. Но став на место пророка и учителя, он сам попал в ряды учительствующих. А «глаголющего слово Божие должно принимать, — поучает уже Игнатий, — как Бога». Из древнего положения, что епископ исполняет службу пророков и учителей, было выведено, что сам епископ есть пророк, именно единственный пророк и учитель церкви Христовой. Вместе с тем к епископу перешла вся учительная и правительственная власть от имени Бога. Епископ руководит и управляет своей общиной, занимая в ней место Христа. Отсюда епископ не может быть судим общиной. Напротив, епископ есть судья общины вместо Христа. Около половины III в. развитие епископата закончилось. По Киприану епископ является органом Святого Духа, преемником апостолов, пророком, учителем, первосвященником, судьей, главой и управителем своей общины. Екклесия, церковь есть только община, находящаяся в единении с епископом. Отсюда правомерный епископ не может находиться вне церкви (episcopum in ecclesia esse) и обратно: община только в общении со своим епископом образует церковь (ecclesiam in episcopo esse). Епископ делает общину церковью. Вне епископата нет истинной церкви. Только там, где законный епископ, там и церковь. Противиться епископу — смертный грех. Кто противится епископу, тот противится Христу и находится вне церкви, а кому церковь не мать, тому и Бог не отец. Возвышение епископа отразилось на положении пресвитеров. Компетенция их, насколько они фигурировали в качестве его коллег, увеличилась. Какова их была деятельность, указать точно нелегко. Можно думать, что пресвитеры образовывали его совет, в отправлении учительной должности и культа были его помощниками, а во время вдовства кафедры или в отсутствие епископа его местоблюстителями. Одновременно с этим понятие их формализуется. Они избираются общинным собранием и только после испытаний поставляются епископом на должность. Отличительным преимуществом их являлось почетное сидение при богослужении, засвидетельствованное со времени Ерма.
Диаконы вступили в жизнь одновременно с выступлением епископов, являясь ближайшими их сотрудниками. С должностью семи избранных на служение столам в Иерусалимской общине, как это разъяснено совершенно правильно уже Трулльским собором (к. 16), диаконат не имеет преемственной связи. Будучи ближайшими помощниками епископа, диаконы исполняли самое разнообразное служение. Они помогали ему за богослужением и при крещении, в попечении о бедных и в заботах о спасении души, разносили евхаристию больным или не могшим явиться к богослужению христианам и по поручению епископа осуществляли ряд других служебных функций. Их положение благодаря близости к епископу фактически было более влиятельно, чем пресвитеров, хотя по рангу последние и преимуществовали.
Для отправления служебных обязанностей у женщин, как-то: при крещении, посещении больных женщин и т. д. во избежание подозрений дурного сорта поставлялись диакониссы. Указания на них имеются уже в конце I в. (Рим. 16, 1). Одновременно с сим встречается состояние вдов. Павел дает о них подробные указания (1 Тим. 5, 3–13). Главным их делом была молитва. Впрочем оба эти состояния не всегда ясно различаются и это тем более, что должность диакониссы вначале обыкновенно выполнялась вдовами.
К упомянутым нами должностям пресвитера и диакона с течением времени присоединились разные низшие должности. Одни из них создались самостоятельно (аколуфы, привратники, чтецы, заклинатели и т. д.), другие развились из диаконской должности, так как не желали в некоторых местах отступать от семеричного числа диаконов (Neoc. c. XV). Таковы суть должности: субдиакона или анагноста или чтеца Св. Писания, аколуфа, который нес службу, подобную иподиаконовской, экзорциста или заклинателя, обязанностью которого было заклинание от бесов, остиария или привратника, охранявшего вход в церковь. Все они упоминаются уже папой Корнилием (251–253 г.) и возникли отчасти в III, отчасти уже во II в. В больших общинах катихизаторское обучение было вверено особым лицам, катихизаторам или «docrores audientium».
Во II в. повсеместно является различие между клиром и миром. Оно явилось логическим выводом из естественного развития церковного устройства, хотя и произошло не без влияния иудейства. «Мирской человек связан постановлениями для народа», — гласит уже 1 Климентово послание (40, 5). Также и Церковные каноны святых апостолов предписывают мирянам «заниматься своими мирскими делами, оказывая послушание тем, которые сидят в алтаре». Более подробно эти мысли были развиты Климентом Александрийским, Ипполитом, Иринеем и Тертуллианом, хотя последний (de preescr. 41) прямо указывал, что такое различие установлено не Христом или апостолами, а в позднейшее время. К клиру или по-латыни ordo принадлежали не только епископы, пресвитеры и диаконы, но и все, получавшие посвящение или ординацию, таким образом, чтецы и посвященные вдовы.
§ 19. Подготовка и определение на должность
Средства содержания и необходимые для вступления в клир условия
1. Как Иисус Христос руководил апостолами, так эти последние наставляли своих учеников, приготовляя их путем постоянного общения с собою к их высшему служению. Подобные приемы были усвоены и их преемниками. Этот способ формирования клира привел к весьма раннему его расчленению и установлению порядка продолжительного и успешного прохождения последовательно от каждой низшей ступени для возведения в высшую. Позднее главными рассадниками духовенства явились доказуемые с конца II в. катихизаторские школы, первоначально, правда, предназначенные для иных целей. Вследствие этого церковные должности с этих пор стали замещаться не особым экстраординарным путем через харизму (1 Кор. 12, 28), а путем школьного обучения и специальной подготовки.
2. В виду своей важности для церкви в древности определение на должность исходило непосредственно от апостолов или их учеников. Позднее входит в практику избрание епископов и других священнослужителей со стороны общины и сопровинциальных епископов. По Киприану, община сама избирает на должность (suffragium), а присутствующие при этом епископы, в количестве, по крайней мере, трех, своим согласием свидетельствуют правильность выборов (iudicium, consensus). По канонам Арелатского (к. 20) и Никейского соборов (к. 4) избранный таким образом должен был после этого получить утверждение митрополита и рукоположение со стороны присутствовавших сопровинциальных епископов. Хиротония иных священнослужителей должны была совершаться не иначе, как по получении согласия на то со стороны общины.
3. По Святому Писанию (Мф. 10, 10; Кор. 9, 13), слуги алтаря от алтаря и питаются. В древности достигалось это путем приношения верующими даров (oblationes) при богослужении. Уже Дидахе требует приношения начатков (с. 13). Напротив, дидаскалия прямо указывает на десятину (Ap. const. II, 25), когда применяет слова (4 Моис. 18) также и к новому союзу. При таких обстоятельствах (стр. 42) в церкви создается свое имущество. О полном, однако, содержании клириков со стороны общины в этом периоде нечего и думать. Наоборот, многие клирики жили на собственный счет или по примеру апостола Павла (Д. А. ХХ, 34) питались трудами от рук своих или доходами от земельных участков, промыслов и торговли. Некоторые епископы предавались торговле с таким жаром, что вызвали (Cypr. de lapsis 4) всеобщие жалобы, почему Эльвирский собор около 300 г. и счел нужным запретить это занятие (кап. 19).
4. Не всякий верующий мог вступить в клир. Так как последний призывался к управлению Божией церковью, то уже апостол Павел требовал от кандидата наличности известных условий. В отношении епископа и диакона, последние указаны уже апостолом Павлом в послании 1 к Тим. (3, 2–13) и Титу (1, 5–9). От кандидата на эти должности прямо требовалось быть «единыя жены муж», т. е. быть женатым не более одного раза. Тем самым от этой должности исключались бигамисты или дважды женатые. Далее признавались неспособными к духовному посвящению неофиты или недавно крещеные, отбывавшие церковное наказание, принявшие крещение во время болезни (baptismus clinicorum — Eus. VI, 42; C. Neos. c. 12) и самооскопившиеся (Nic. c. 1). Наконец для занятия должности церковной требовался известный минимальный возраст, именно: для епископа 50 лет и для пресвитера не менее 30 лет (Didasc II, 1; C. Neoc. c. 11).
Безбрачие не являлось обязательным для духовенства. Кто уже женатым получал посвящение, тот мог продолжать его и в новом сане. Впрочем, эта свобода относилась только к бракам, совершенным до посвящения.
После посвящения высшие клирики, именно: епископы, пресвитеры и диаконы не могли уже более жениться под страхом лишения должности. Исключение, по Анкирскому собору 314 г. (кан. 10), делалось только для диакона, при посвящении прямо заявившего о своем намерении вступить в брак. Так как безбрачие, по словам Господа (Мф. 19, 12) и апостола Павла (1 Кор. 7, 7, 32–34), стоит выше брака и более пристойно для служителя церкви, то многие христиане добровольно отказывались от брака. Из них в древности преимущественно вербовались клирики. Вследствие этого целибат, как более соответствующий образу жизни епископа и священника, фактически осуществлялся весьма рано. В Испании уже в конце этого периода был издан Эльвирским собором канон (к. 3), запрещавший брачное сожительство находящемуся на службе алтарю духовенству.
§ 20. Епископские округи и митрополичьи союзы
1. Первые христианские общины были основаны в городах. Они назывались парикиями. Предстоятелями их были епископы. Общины в больших городах с течением времени подразделились на несколько церквей (в Риме наз. tituli). Вскоре появились также церкви в стране. Мы знаем о пресвитерах и учителях в деревнях, о diaconus regens plebem (c. Illiber с. 77). Предстоятельство городского епископа вследствие этого развития, однако, не поколебалось. Он остался высшим главой многочисленных церквей, как в городе, так и в пределах городского круга.
2. Подобно тому, как верующие одного города образовывали парикию, так несколько парикий, со своей стороны, представляли нечто целое и составляли епархию или церковную провинцию. Епископы одной провинции уже с II в. собирались на соборы, председательство на которых принадлежало высшему епископу, протосу. Последние резидировали в больших городах римских провинций, митрополиях, и отсюда со времени Никейского собора стали именоваться митрополитами. В III в. такие провинциальные соборы делаются регулярными и собираются по меньшей мере раз в год. Так обычным путем в Римской империи сложилось церковно-провинциальное деление. Границы церковных провинций и их церковные митрополии первоначально совпадали не с обширными римскими провинциями, а с этнографическими округами, странами и их центральными пунктами. Только после Диоклетиановой реформы 292 г. церковные епархии и митрополии почти повсеместно совпали с административными гражданскими провинциями и их главными городами, гражданскими митрополиями. На этой точке зрения стоит Никейский собор 325 г., признавший в своих 4 и 5 канонах такое совпадение за общее правило. Были, впрочем, и исключения. Таковые указаны в канонах 6 и 7. Ссылаясь на древний обычай, канон 6 признал митрополичью власть епископов Римского, Александрийского и Антиохийского над несколькими гражданскими провинциями, как над одной церковной провинцией, именно первого — над 17 провинциями Италии, второго — над 5 провинциями Египта и Пентаполя и, наконец, третьего — над 2 провинциями Сирии. Одновременно тем же каноном были признаны исключения из общего правила о совпадении церковных и гражданских митрополий, как это мы наблюдаем в период Никейского собора в некоторых провинциях востока, например, на Кипре, в Карии, Пафлагонии и т. д., а также в Мавритании и Нумидии, где митрополичье достоинство принадлежало старейшему по времени посвящения провинциальному епископу. Канон 7 признал преимущественное положение Иерусалимского епископа, заключавшееся в том, что на Палестинских соборах, в отличие от общего порядка, председательство на соборе должно было конкурировать между Кесарийским митрополитом и Иерусалимским епископом и принадлежать старейшему из них по времени посвящения.
§ 21. Единство церкви и примат Рима
Пока жили и действовали апостолы, они служили объединяющей связью между основанными ими общинами. Позднее, главным образом, для иудео-христианских общин таким центром явился Иерусалимский епископ Иаков. По свидетельству Климентина, он был «господином и епископом епископов, управляющим церковью евреев в Иерусалиме и всеми Божиим Промыслом основанными церквами». Удар этому первенствующему положению Иерусалимского епископа был нанесен двукратным разрушением Иерусалима.
После того, как в 70 г. закатилась звезда Иерусалимской церкви, ярко горевшая на всем христианском небосводе, римская община сделалась первенствующей. Влиятельное положение ее покоится на том обстоятельстве, что римская община, по словам Игнатия (Ad. Rom. pr.) есть община «председательствующая в столице области римской». Признание ее первенствующего положения лучше всего явствует из того, что сюда со II в. направлялись еретики и схизматики, ища признания своему учению. Общение с Римской церковью, по их воззрению, было тождественно общению со всей церковью. В Рим была принесена жалоба на Дионисия Александрийского за его учение о Сыне Божием. Так же точно тот авторитетный тон, с которым обратилась римская община со своим посланием в Коринф, доказывает сознание своего собственного достоинства. Игнатий прямо называет римскую общину «первенствующей в любви», а епископ Аверкий Иерапольский (около 200 г.) в своем надгробном слове величает ее «княгиней». Ириней (Adv. h. III, 3, 1), со ссылкой на основание ее апостолами Павлом и Петром, признает ее potentior principalitas и рекомендует прочим церквам согласоваться с нею в вере, «так как она (т. е. римская церковь) владеет врожденным авторитетом (в отношении того, что есть апостольское), и этот ее авторитет более важен и более ясен, чем авторитет всякой другой апостольской церкви, ибо она самая большая, древняя, всем известная, основанная апостольскими князьями церковь». Киприан называет ее «matas et radix ecclesia catholicae», а также «Ecclesia principalis, unde unitas sacerdotalis orta est» (ep. LIX) и еще более решительно ее преимущественное положение выводит из основания ее апостолом Петром.
ebooksa