Преимущественное положение Римской церкви является уже в I в. твердо установленным фактом. Но с другой стороны примат в то время был далек от того образа, который он получил впоследствии. Значение его в сущности выражалось в поддержании общего единства и связи между отдельными церквами и провинциями, которые, впрочем, совершенно самостоятельно управляли собственными делами. Отсюда в то время, как Киприан обосновывал единство церкви на основании единства кафедры апостола Петра, он здесь же делает ударение, что Господь всем апостолам пожаловал подобную власть. Чем был Петр, тем должны были быть и прочие апостолы (De eccl. cath. unit. 4). И в том самом месте, где Киприан обозначает Римскую церковь, как главенствующую и источник священнической власти, он тотчас же говорит, что епископы в управлении своими отделами ответственны только перед Богом. В соответствии с этим папы этого периода в своем титуле не имели ничего, чем не обладали бы прочие епископы.
Глава третья
Культ, дисциплина и нравственность
§ 22. Крещение, крещальный символ веры и спор о еретическом крещении
1. Акт, через который совершается вступление в церковь, крещение, в апостольское время следовал тотчас после исповедания Христа. Деяния Апостольские свидетельствуют об этом во многих местах (II, 41; VIII, 37; X, 47; XVI, 15–33). Позднее, что доказуемо уже во II в., крещению предшествовало продолжительное обучение и испытание. Эльвирский собор указывал на 2-летний и даже в случае надобности на 3-летний стаж (к. 4, 42). Находившиеся в этой стадии назывались оглашаемыми, audientes, так как они, главным образом, наставлялись в спасительных христианских истинах. Название это впервые встречается у Тертуллиана, но сущность его была известна уже Иустину (apol. I, 16). Исключая необходимых случаев, совершение крещения происходило два раза в год: на Пасху и на Троицу, особенно в навечерие утрени этих праздников. Оно имело место в проточной реке, пруде или в море, позднее также в особых церковных зданиях, баптистериях. Совершалось оно епископом или по его поручению пресвитерами и диаконами, а в необходимых случаях и мирянами (Tert. de bapt. 17) через троекратное погружение. При невозможности последнего или для больных оно заменялось окроплением или обливанием. Святое Писание и Дидахе говорят только об употреблении воды. Около 200 г. выступают сопровождающие акт крещения различные действия: воцерковление, очищение солью, отречение от диавола, заклинание, произнесение символа, сочетание Христу. За крещением непосредственно следовали миропомазание и допущение к литургии верных. Кроме святой Евхаристии неофиту предлагались молоко и мед. Крещальные торжества продолжались неделю. В течение всего этого времени новокрещеные носили белые одежды. Так как последние снимались в воскресенье после Пасхи, то на западе оно стало называться «Dominica in albis (sc. depositis)», тогда как в греческой церкви оно получило наименование нового воскресения. Восприемники упоминаются уже Тертуллианом (De bapt. 18).
Если обратившийся в христианство подвергался мучению за веру, то положение жизни за Христа считалось заменой крещения: крещение кровью. В 1 Кор. 15, 29 упоминается крещение для мертвых. Последнее вошло в употребление у многих еретиков, например маркионитов. Православными писателями оно неоднократно оспаривалось со времени Тертуллиана.
2. Произносившееся при крещении исповедание, или символ, заключает в себе главные истины христианской веры. Единого, общего для всех церквей символа в древности не существовало. Твердо установленный символ явился около конца II века впервые на западе, главным образом, для Рима. С уверенностью можно думать, что он представляет не что иное, как апостольский символ в его древнейшем виде. Происхождение его относится к глубокой древности. Точно определить его дату невозможно. Насколько в нем отражается борьба против Маркиона (ок. 150–180 г.) можно думать, что он составлен в начале II в. и может быть даже еще раньше.
3. Когда еретики и схизматики, получившие не православное крещение, обращались к церкви с просьбой о присоединении, то естественно должен был возникать вопрос о том, действительно ли это, совершенное еретиками таким образом, вне церкви, крещение, так называемое еретическое крещение. Тертуллиан отверг последнее в своем сочинении, явившемся также и по-гречески, De baptismo. В этом же смысле высказались и состоявшиеся вскоре после опубликования этого сочинения три собора: 1 Карфагенский (220 г.) и соборы Синнадский и Иконийский (ок. 230 г.). Теория эта вошла в общую практику в широких кругах церкви. Отсюда, когда вопрос этот вновь был поднят на Карфагенских соборах при Киприане (255–256) и решен в том же духе, то он возбудил великие споры. Вследствие этого папа Стефан отверг постановление этих соборов по этому вопросу и под угрозой порвать общение запретил африканцам, как новшество, повторять крещение над еретиками. С подобным же посланием он обратился и к малоазиатам, когда узнал, что они, именно Фирмилиан Кесарийский и Елан Тарский солидарны с этим. Когда африканцы в 256 г. на новом соборе вновь подтвердили свое мнение, то он, действительно, приготовился привести свою угрозу в исполнение. Здесь выступил Дионисий Александрийский в пользу мира или терпимости к анабаптистам и в Валерианово гонение добился прекращения церковного спора. Тем не менее африканцы еще некоторое время держались своей практики. Арелатский собор 314 г. (к. 8) свидетельствует о них, «quod propria lege sua utuntur, ut rebaptizent».
§ 23. Евхаристия, вечери любви (агапы) и арканское учение (arcane disciplina)
1. Как изображение Тайной вечери евхаристическое торжество первоначально также совершалось вечером и обыкновенно соединялось с вечерей любви (ужином, агапой). Несколько позднее оно стало совершаться утром. Произошло это или в конце апостольского времени в виду указанных (в 1 посл. к Коринф. 11, 20) обстоятельств, или в самом начале II в. под влиянием Траянова эдикта против гетеристов. Главные составные ее части: апостольское учение, т. е. чтение и объяснение Святого Писания, преломление хлеба и молитва упоминаются уже в Деяниях Апостолов (II, 42). Более подробно мы узнаем о ней от Иустина (apol. I, 65–67). Торжество начинается чтением Святого Писания. Затем следует проповедь епископа, общая молитва и совершение братского поцелуя. После этого епископу приносят хлеб и вино (смешанное с водой). Он возносит молитвы и благодарение и так долго, как мог «и сколько позволяло время» (ср. Мф. 26, 27), после чего Дары, как Тело и Кровь Христовы, диаконами присутствующим раздавались, а отсутствующим посылались на дом. Сообщение это может быть пополнено указанием на пение псалмов. Последнее рядом с молитвой, чтением Святого Писания и проповедь, встречается уже в богослужении иудеев в диаспоре и отсюда в качестве существенной части было заимствовано и в христианском богослужении.
Днем празднества, главным образом и повсеместно, было воскресение (Doct. ap. 14; Pin. ep. X. 97; Iust. ap. I, 67). Впрочем, Тертуллиан (de orat. 19) указывает еще на промежуточные дни, а Киприан (ep. 57, 7) на ежедневное жертвоприношение. В Иерусалиме ежедневное преломление хлеба, о котором говорят Деяния Апостолов (II, 46), покоилось на особых обстоятельствах этой общины, главным образом, на связи агапы и евхаристии.
Евхаристия обычно совершалась епископом в присутствии пресвитеров и прочего клира. В случае нужды место его мог занимать и пресвитер, но только по его поручению или с его согласия. Даже там, где было несколько церквей, освящение даров могло иметь место по общему правилу только в епископской церкви, оттуда евхаристия аколуфами разносилась в прочие церкви. В Риме обычай этот, как выражение церковного единства и как средство его поддержки, держался еще долгое время после этого периода.
2. Как это явствует из Иустина, причащение по общему правилу совершалось при всяком евхаристическом богослужении и именно под двумя видами. Рядом с этим существовало обыкновение раздавать верующим на дом частицы святого хлеба для ежедневного причащения. В этих случаях, значит, имело место принятие евхаристии под одним видом. Обычно причащались перед принятием пищи, о чем упоминает уже Тертуллиан. Практика эта тем древнее, чем раньше совершился переход от вечернего к утреннему богослужению. Что касается способа причащения, то хлеб передавался причащающимся в руки.
3. Причащение преподавалось только получившим крещение или верным, но не оглашенным. Последним было запрещено не только принятие евхаристии, но и присутствие в начинавшейся открытием Царских Врат главной части богослужения или так называемой литургии верных. Они могли присутствовать только в предшествовавшей учительной части богослужения, получившей отсюда наименование литургии оглашенных. После этого они должны были удаляться вместе с бесноватыми и кающимися. Евхаристия рассматривалась, таким образом, как еще недостижимая для них тайна. Подобное было и с крещением. Как это положительно удостоверено в новейшее время, в древней церкви существовало еще особое арканское учение. Практика его удостоверена до II в. Напротив, Иустин является свидетельством против нее. Отцы опирались на слова Господа у Матфея (7, 6). Действовало оно по педагогическим основаниям: прозелиты должны были постепенно входить в христианскую религию и церковь. Расцвет его падает на IV век. С падением язычества в Римской империи и с выходом из практики оглашения, также и арканское учение в V в. мало-помалу выходит из употребления.
4. Как мы уже говорили, евхаристической жертвой сначала предшествовала вечеря любви или агапа, даже после того, как евхаристия отделилась от нее. Сама по себе последняя продолжала оставаться торжеством. Вечеря любви устраивалась на приношения верных (oblationes), сопровождалась молитвой, пением псалмов и текущими прошениями и имела своей целью помощь бедным и поддержание братской любви между христианами. Вскоре, однако, она извратилась и вследствие сопровождавших ее беспорядков была запрещена в церкви целым рядом соборов, до Трулльского собора включительно (692 г.). Удаленные из храма агапы вскоре повсеместно исчезли из церкви. Впрочем у абиссинцев и фомистов в Индии с некоторыми изменениями они существуют по настоящий день.
5. Богослужебные собрания вначале совершались в частных домах. С III в. появляются церковные здания. Память мучеников чествовалась на их гробницах в катакомбах, а в дни гонения христианской веры вне городов в пустынных местах, в которых укрывались в то время христиане (ср. Kraus, Roma Sotterranea. 1879).
§ 24. Покаяние
Как община святых, древняя церковь не терпела в своей среде грешников. Три смертных греха: прелюбодеяние и блуд, идолопоклонство и убийство наказывались исключением. Подвергшиеся этому наказанию не теряли надежды на спасение. Напротив, существовало убеждение, что путем искреннего раскаяния они получат прощение у Бога. Первое свидетельство об этом находится у Ерма (Mand. IV, 3). Он прямо говорит о покаянии и о прощении, хотя и признает их чрезвычайным средством Божиим, причем согрешивших после этого христиан считает недостойным более милости Божией. Напротив, позднейшие писатели: Дионисий Коринфский (Eus. IV, 23), Тертуллиан в творении «De poenitentia» и Климент Александрийский (Strom. II, 13) уже без всяких ограничений признают покаяние вторым средством спасения. Если исповедники или мученики приносили за падших свое ходатайство или представляли письма мира (Libellus pacis), как назывались такие просительные письма, то, как кажется, повсеместно наступало примирение такого грешника с церковью. Таковое наступало со смертью просителя, когда письмо мира получало силу.
Если существующие доселе известия более или менее звучат неопределенно, то более верные сведения мы имеем от III в. Киприан (ер. LV, 21) свидетельствует для африканской церкви раннего времени двоякую практику: в то время, как отдельные епископы лишали церковного мира прелюбодеев, большинство их оставляло в церкви. Наконец иные не отказывали им в отпущении греха на смертном одре. В Риме тогда практиковалась более мягкая практика. Каллистом (217–222 г.) были допущены, после соответствующего покаяния, виновные в ядении мяса (Philos. IX, 12; Tertul. de pub. us. 1), а Корнелием и падшие. Исключенными оставались только те, которые каялись на смертном одре (Cypr. ep. LV, 23). Искус был продолжительный. Средством исправления являлось долговременное отлучение, расположенное по степеням, с обращением серьезного внимания на искреннее расположение кающегося. Нововведение это встретило горячее сопротивление и в связи с некоторыми другими обстоятельствами привело к схизме (ср. § 32–25). Также и вне Рима мягкое отношение к этому вопросу не встретило общего одобрения. В своем сочинении «De oratione» (с. 28 ок. 233–234 г.) Ориген объявил превышением священнических полномочий и нарушением церковной дисциплины отпущение некоторыми лицами греха идолопоклонства и блудодеяния. То же наблюдаем в Испании. Эльвирский собор (ок. 306 г.) осудил на всегдашнее отлучение некоторые грехи, как-то: идолопоклонство (1–2), maleficium или волшебство (6), сводничество (12), выдачу замуж христианских дочерей за языческих жрецов (17) и т. д. Впрочем, строгость испанской церкви в то время была местным явлением. Вообще же действовала дисциплина Римской церкви. Прощение, во всяком случае, давалось только однажды, так как признавалось по общему убеждению только одно покаяние. Кто впадал в смертный грех вторично, тот не мог претендовать на снисхождение.
Чтобы снова приобрести церковное общение, грешники должны были исповедать свой грех и весьма долгое время, часто всю жизнь, каяться, облачившись во вретище, держа бессменно пост и т. д. Исповедание греха, если он был общеизвестен, совершалось, вообще, публично перед общиной, хотя в иных случаях естественно допускалась и тайная исповедь перед священником. Впрочем, если последняя не приводила к желательным результатам, то следовало публичное наказание, чтобы возбудить раскаяние и послужить к исправлению. Значение, которое оно получило в деле покаяния, выясняется из того, что слово poena употребляется для обозначения также и самого покаяния, именно как в латинской, так и в греческой церкви. Принятие в церковное общение допускалось только после окончания покаяния. Исключение делалось только для трудно больных. В случае выздоровления последние все же должны были закончить покаяние (Nic. c. 13). Примирение с церковью совершалось через возложение рук епископа, в случае же необходимости также пресвитера или диакона.
ebooksa