— Я не опоздал?
— Поспал бы еще, так и остался бы здесь один, все уже встали давно. Уж и карета приехала, и вещи все собраны.
— Как же это я?
— Да так, батюшка мой, три раза я будить ходила, не разбужу никак.
— Я, няня, ночью не спал, на окне сидел, — только ты не говори никому.
— Что мне говорить-то. Умывайся скорей да иди кофий пить, чай, простыл уже давно.
В столовой Мари укладывает в плетеную корзинку приготовленную нам на дорогу провизию, бабушка сидит у самовара и моет посуду.
Я сажусь на свое место, кофей уж давно простыл, я залпом выпиваю его.
Входит мама в дорожном платье, за нею папа выносит из спальни большой чемодан.
— Забыли, забыли, — вбегает Верочка в слезах, прижимая что-то к груди.
— Что забыли?
— Что, ангел мой? — спрашивают разом мама и бабушка.
— Вот что забыли, — Верочка показывает грязный лоскуток материи, которым она покрывает куклы.
— Не плачь, детка, ничего, папа уложит, — говорит мама.
— Давай его сюда. — Папа открывает принесенный чемодан. Верочка подает ему тряпку, внимательно смотрит, как папа укладывает, потом бежит к бабушке.
— Папа в свой чемодан уложил, у него там много места.
— Вот и хорошо.
— А ты мне дашь что-нибудь?
— Что же дать тебе?
— Чего-нибудь сладкого, — при этом Верочка так плутовато смотрит на бабушку, что бабушка не выдерживает и дает ей кусочек сахару.