Стихотворения. Проза

Мне делается не то страшно, не то стыдно, я оглядываюсь назад. Алеша равнодушно ковыряет свечку. Костя, подняв голову, смотрит в купол, где, точно спускаясь с неба, висит парящий огромный серебряный голубь. Я успокаиваюсь и тоже начинаю копать свечку.

Но вот и моя очередь, мне надо пройти всего два шага, но я не могу пошевелить ногами, точно они приросли к полу.

— Иди же, — слышу я сзади шепот Алеши и чувствую легкий толчок в спину.

— Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного раба Твоего, — шепчу я бабушкину молитву и вхожу за ширмочки.

Я, не поднимая головы, почти машинально, кладу деньги и свечку, бумажка прилипает к ладони, я хочу помочь другой рукой, зацепляю за что-то и роняю свечку.

— Не робей, не робей. Подними свечку-то, — слышу я голос священника.

— Ну, вот так. Дай теперь сюда. Как зовут-то?

— Александр, — я сам не узнаю моего голоса.

— Александр — это хорошее имя, в честь Невского. Так, так. Помолись теперь хорошенько, чтобы Господь отпустил тебе грехи твои.

Священник кладет мне на голову эпитрахиль. Я чувствую его крепкие руки, пригибающие мне голову, я невольно подчиняюсь ему и молюсь дико и упорно — Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, — так, что слезы капают.

Священник прочитал отпускную, снял эпитрахиль.

— Клади земной поклон. Так, теперь целуй крест и Евангелие и ступай с миром.

Я делаю все, что он говорит, а на душе как-то особенно хорошо, точно случилось что-то, точно я сделался новым. Я поднимаю голову и вижу доброе морщинистое лицо отца Иоанна, его большие грустные и ласковые глаза, с любовью глядящие на меня сквозь очки и невольно говорю: — спасибо.

Он улыбается, гладит меня по волосам, и я выхожу из-за ширмочек.

— Как ты скоро, — встречает меня мама и дает мне в руки свечки, — теперь иди к алтарю и поставь свечки Спасителю и Божьей Матери.

Я иду к алтарю и чувство гордой радости заполняет меня. То же чувство сопровождает меня все время, когда мы идем домой. Мне уже не хочется ломать лед на лужицах, я иду спокойно, и все кругом отвечает этому моему новому чувству: и бледно-зеленое небо с яркой вечерней звездой и узкой полоской молодого месяца, и чириканье воробьев, и улица, уходящая в небо, и громыхающие ломовые, несущиеся куда-то, и хочется, чтобы все чувствовали со мной мою огромную гордую радость.

Дома нас встречают бабушка и няня.

— Исповедались, ну, слава Богу.

— Слава Богу, — повторяет няня, — грехов-то у вас, должно быть, много, что так долго.

— Он меня даже ни о чем не спрашивал, — заявляет Алеша, — я хотел ему говорить, а он прямо сказал — стань на колени, положил мне на голову эпитрахиль, и все кончилось.