Слова. Том V. Страсти и добродетели

22
18
20
22
24
26
28
30

Даже в любви требуется рассудительность

– Геронда, авва Пимен говорит: «Узнай, чего хочет брат, и доставь ему покой»[249]. Что именно имел в виду преподобный?

– Он имеет в виду, что нужно узнать, в чём нуждается ближний, и дать ему это с рассуждением. Потому что даже в любви требуется рассудительность. Если, например, человек подвержен чревоугодию, то не стоит каждый день накрывать ему ломящийся стол, потому что на пользу это ему не пойдёт. Вкусные блюда приготовь тому, у кого совсем нет аппетита. Или представь: у человека сахарный диабет, а ты предлагаешь ему вкусные пирожные. Это, по-твоему, любовь?

– Геронда, как человек может любить всех людей одинаково сильно, но при этом каждого любить с рассудительностью?

– Можно всех любить одинаково, но проявлять свою любовь к каждому особым, пригодным именно для него способом. Одного надо любить на расстоянии, потому что этого человека нельзя приближать, другого – наоборот, надо любить вблизи: это кому как полезно. С кем-то не нужно говорить совсем, с другим обмолвиться парой слов, с третьим нужно поговорить подольше.

– Геронда, а может ли моё обильное проявление любви повредить ближнему?

– Если в ближнем есть любочестие и ты проявишь к нему обильную любовь, то он изменится в лучшую сторону и постарается воздать тебе любовью. А вот если ты окажешь большую любовь наглому то он сделается ещё наглее, потому что обильная любовь любочестных делает любочестнее, а наглых наглее. Если ты видишь, что твоя любовь не приносит пользы, рассудительно будет умерить её проявление. Но и это ты тоже сделаешь по любви.

– Геронда, а может произойти так, что я из чистых побуждений пойду на какую-то жертву, а потом сорвусь и начну возмущаться?

– Может. Поэтому идти на жертву необходимо с рассудительностью. Будь внимательна и не взваливай на себя больше того, что сможешь понести, – ведь твои физические силы тоже не бесконечны. Если взвалишь на себя сверх меры, то не сможешь выдержать даже мелкого упрёка. Кто-то тебя спросит: «Сестра, ты что это без дела сидишь?» – а ты тут же взорвёшься внутри такими мыслями: «Ах, неблагодарная! Я с утра пашу не разгибаясь, только первый раз присела, а она такие слова дерзает мне говорить!» От таких мыслей твоя жертва и все твои труды пойдут насмарку.

– Геронда, но если я тут же изгоню этот помысел и укорю себя, поняв, что мои изначальные побуждения были не совсем чистыми? Тогда тоже всё пойдёт насмарку?

– В этом случае тангалашка тебя толкает и хочет свалить, а ты в ответ бьёшь его кулаком. А получив по морде, тангалашка пускается наутёк.

В рассудительности нет пределов и правил

– Геронда, какие правила для рассудительности?

– Нет для неё правил, нет в рассудительности ни пределов, ни меры. В ней одновременно и «да» и «нет», и «чуть-чуть» и «премного». Сестре, у которой есть дар рассуждения, не нужно указывать, что ей делать и что говорить. Она всегда действует правильно, потому что всегда рассуждает духовно. Она просвещается Божественным просвещением и обладает духовной интуицией.

– Геронда, Вы мне как-то сказали, что я человек узколобый. Что Вы имели в виду?

– То, что ты смотришь на вещи узко: тебя волнует только порядок и не интересует сам человек. На службе, к примеру, ты говоришь: «Такая-то сестра обязана стоять на клиросе и петь канон». Ты не смотришь ни на то, есть ли вообще у сестры силы стоять, ни на то, может ли она петь. Сначала посмотри, выполнимы ли твои приказы, а потом уже распоряжайся. У тебя нет рассуждения, поэтому ты и относишься ко всему сухо, формально.

Человек должен прийти в правильное духовное состояние, чтобы иметь духовное рассуждение. Только тогда он сможет применять церковные каноны с пользой для людей. Иначе он останется на уровне буквы закона, а буква закона убивает[250]. Человек без рассуждения будет сухо говорить: «Так написано в Кормчей книге»[251] – и буквально применять её к живым людям. Тогда как до́лжно каждый случай разбирать с рассуждением. В Кормчей грехи описываются кратко, несколькими словами. А грех конкретного человека имеет тысячу нюансов. Для того чтобы епитимия не навредила, а помогла, она должна соответствовать состоянию конкретного человека, обстоятельствам его падения, степени его раскаяния и множеству других факторов. Нет единого рецепта для всех, нет канона на все случаи жизни.

При всём многообразии случаев главное – руководствоваться рассудительностью и Божественным просвещением. Поэтому я всегда молюсь, чтобы Бог послал людям в первую очередь просвещение. «Христе мой, – прошу я, – мы на далёкой чужбине и заблудились, потеряли путь, ведущий к дому. Просвети нас, чтобы мы нашли наш дом, нашего Отца. Подай нам, пожалуйста, Божественное ведение».

ДОБРОЕ БЕСПОКОЙСТВО

«Если мы будем постоянно помнить, что наша цель на земле – это стяжание Царствия Божия, то в нас появится добрая обеспокоенность. Эта обеспокоенность рано или поздно перенесёт нашу душу в духовное пространство, где в преизбытке кислорода она оживёт и высоко воспарит».