– Не велела мне что-нибудь сказать?
– Напротив, – добавил купец, – поручила объявить вам сочувствие, потому что ей кажется, что король сильно заинтересовался Гойм, только Гойм ни о чём слышать не хочет.
Княгиня прыснула каким-то диким смехом.
– А вы в это верите? – воскликнула она. – Торгуется и ничего больше.
Витке смолчал.
В этот день разговор на этом кончился, старая Грондская пришла положить княгиню в кровать, вынуждая её заснуть.
На завтрашнее утро кони стояли запряжённые, не знали, куда захочет ехать.
Она немного колебалась. Из одной жалости к себе, а может, из некоторого расчёта она распорядилась ехать в Лович. Её немного удивило объявление Витке, что составит ей компанию.
– Ого, – сказала она про себя, – значит, хочет ещё что-то сказать, а если колебался сказать сразу, должно быть что-то нехорошее.
И она высунулась из кареты, приказывая вознице, чтобы в первой лучшей гостинице остановились на отдых.
Немец, помогая ей выйти из кареты, заметил, что была мрачной, обеспокоенной, но вместе остывшей.
Не имел уже нужды тянуть дольше. Он сам напросился с ней в приготовленную комнату.
– Скажи мне ещё что-нибудь о той Гоймовой, – начала она сразу, настаивая. – Мне кажется, что ты хочешь пощадить меня, а я ко всему издавна была и есть готова. То, что встретило Хаугвитцеву Кёнигсмарк, ждёт и княгиню Цешинскую. Что говорят о ней?
– Слава Богу, – прервал немец, – что вы приготовлены. Действительно, говорят, что король, сильно ей занят, что хочет отобрать её у Гойма и предназначил на это значительную сумму.
– Готов корону потерять, – вырвалось у княгини, – будет не на что купить новые пушки, столько их потеряв, но фантазии должен угодить.
– Не знаю только, согласится ли он на то условие, которое поставила ему Гойм, потому что требует, чтобы дал письменное обещание, что если королева умрёт, он женится на ней.
– Ну да! – резко вырвалось из уст прекрасной Уршулы. – Думаете, что он не подпишет? Он готов дьяволу отдать душу по договору, а не уступит. Через несколько месяцев прикажет отобрать письмо и её, как нас, выпроводит.
Витке дал ей остыть.
– Это, верно, всё, что ты имел мне донести? – начала Уршула.
– Пожалуй, с тем, что некоторые утверждают, будто король уже этот договор подписал.