– Дать ей то, что она хочет… на максималке.
– В смысле, не поняла?
– Навешать лапши на голубом глазу, незаметно посмеиваясь.
– Я плохо умею врать.
– Буду счастлив помочь.
Я подозрительно прищурилась.
– Нельзя ли попонятнее?
– Я могу приехать с тобой, и ты представишь меня как своего молодого человека. Ты же говорила, мать вечно скрипит, что ты одна!
– То есть ты предлагаешь себя в качестве мнимого бойфренда? И что ты скажешь моей матери?
Кеннеди почесал подбородок (я невольно загляделась на сексуальную небритость, легкой тенью подчеркнувшую черты лица) и ответил:
– Не знаю, придумаю что-нибудь. Экспромты всегда прикольнее.
– Да в чем прикол? Это же не игра, это моя жизнь.
Мне показалось, Кеннеди остался немного обескуражен тем, что я не задумываясь отвергла его затею. Но он подмигнул и сказал:
– Ладно, забудь. Но если передумаешь, предложение в силе. Мой имейл у тебя есть.
В аэропорту я действительно пожалела, что решилась вчера на третий коктейль. Не снимая больших темных очков, чтобы утренний свет не резал глаза, я читала заголовки журналов в «Хадсон ньюс» напротив моего выхода.
– По-моему, колонка твоей гуру печатается в газете, а не в дешевом журнале, – сказал знакомый баритон у меня над ухом. Подскочив от неожиданности, я обернулась, схватившись за сердце. Проморгавшись, я сглотнула, чувствуя, как сжалось горло, и сипло спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Кеннеди ухмыльнулся.
– Решил все-таки смотаться домой.
– И совершенно случайно рейсом 62?