Александр Яковлевич взглянул на давно потухшую папиросу и начал искать по карманам спички.
— Не жаловался? — спросили Чистякова.
— Нет, замял он эту историю. Даже бате своему не рассказал. И я не стал распространяться. Сам виноват — погорячился.
— Его, подлеца, к ответственности надо было привлечь!
— Ведь авария могла быть.
— За это у нас не наказывают, — спокойно заметил Чистяков. — Винят тех, кто сделал аварию: принимай паровоз как следует! На то ты машинист. Да придраться к нему трудно. Мог сказать: «Я довел поезд, а дальше знать ничего не хочу». Так что, мотайте себе на ус.
Вскоре пришли Сергей Александрович с кочегаром, Колосов вместе с ними вышел на улицу.
Круговых, как всегда, принимал паровоз придирчиво и внимательно, осматривал каждую деталь, остукивал молотком каждую гайку. Подойдя к скату, вынул из кармана ватника шаблон и измерил прокат. Николай видел, как после замера нахмурилось лицо машиниста. Круговых повернулся к ходившему за ним по пятам Зорину, покачал головой:
— Четверть миллиметра за поездку. Опять буксовал?
— Немного на двадцатом километре затянулся, — виновато ответил Зорин.
— Песочница плохо работала? — усмехнулся Круговых.
— Нет. Скорость перед подъемом не сумел набрать.
— Пора научиться, два года машинистом работаешь.
Зорин вытянулся, словно перед ним стоял командир, четко ответил:
— Больше не допущу. — И ни с того ни с сего спросил: — Сергей Александрович, как дело с вашими колодками? Может, помощь нужна? Я бы через отца провернул…
Сергей Александрович достал папиросу, помял ее в пальцах, но так и не прикурив, молча полез в будку.
— Старик сегодня не в духе, — тихо сказал Валерий, подмигнув Николаю, и дружески взял его за плечо:
— Ты почему не забегаешь ко мне? Дуешься?
Николай отстранил его руку и начал отворачивать ключом пробку дышловой масленки, чтобы залить туда смазку.
— Говорят, ты из армии право управления привез? — поинтересовался Зорин. — Могу через батю устроить машинистом, пойдешь? Я свой долг помню.