Стражи Ирия

– А, вы о секире, – сообразил Владик. – Он заполучил ее в….

Тут программист осекся, потому что понял, что договорился до опасных вещей. Цент добыл секиру, убив какую-то древнюю богиню. И он, Владик, тоже принимал некоторое участие в этом деле. А что, если убитая богиня приходилась его собеседнице лучшей подругой, или, что еще хуже, близкой родственницей?

– Это была моя сестра, – спокойно произнесла девушка.

Владик вспотел и нервно всхлипнул. Оправдались его худшие опасения.

– Знаете, я к этому не имею никакого отношения, – промямлил он, вытирая о штаны потные ладони. – Меня туда Цент притащил силой. И это он все сделал….

– Я знаю, – прервала его лепет богиня. – Но даже если бы ты убил ее, я не стала бы на тебя гневаться.

– Правда? – удивился Владик. – Но ведь она была вашей сестрой….

– Сестры бывают разные, – поморщилась девушка. – Мы, откровенно говоря, никогда ее не любили. Скажу больше, я благодарна тебе и твоему приятелю за то, что вы избавили нас от Скорби.

– От кого? – не понял Владик.

– От Скорби. Так ее звали. Я, кстати, Мгла. Есть еще Погибель, я познакомлю тебя с ней позже. Четвертую нашу сестру нарекли Кручиной, но она давно покинула нас. Стражи Ирия убили ее в древние времена. Вот она была славной, о ней я горюю. А Скорбь – нет ее, и хорошо.

Из всего, что он услышал, Владик вынес главное – его хотят познакомить с какой-то особой по имени Погибель. Как ни странно, но Владик совершенно не рвался заводить себе подругу с подобным именем. Да и вообще, судя по именам, его собеседница и ее сестрицы вряд ли представляли добро и свет.

Заметив, что Владик продолжает стоять столбом, Мгла указала ему пальчиком на свободный стул подле себя, и предложила:

– Присаживайся к столу, не стесняйся. Хоть ты уже и успел основательно позавтракать, но, кто знает, вдруг твой аппетит вновь напомнит о себе.

Богиня как в воду глядела. Едва Владик оказался за столом, и обнаружил в опасной близости от себя манящие яства, он вновь ощутил желание подзаправиться. Программисту стало страшно. Похоже, психологическая травма, обретенная на почве устроенного Центом голодомора, перешла в хроническую фазу и дала осложнение на всю голову. Он только что опустошил огромный стол, поглотил килограмм восемь еды, а рука опять тянется к тарелке. Так недолго обожраться до летального исхода.

Владик постарался взять себя в руки и перестать глазеть на искушающие его яства. Вместо этого он обратился к радушной хозяйке.

– Скажите, – робко спросил он, – а вы действительно боги?

– Смотря на то, что ты подразумеваешь под этим словом, – пожала плечами Мгла. – В твоем нынешнем понимании бог это скорее некая абстрактная величина, некая идея. Для удобства восприятия этой абстракции придумывается материальный облик, место проживания, черты характера. Как всякая идея, идея бога развивается, изменяется, усложняется или упрощается, в зависимости от необходимости. Для примитивного человека бог, это высеченный из пня идол или намалеванная на доске физиономия. Для философа бог, эта идея, сложная, подчас объясняющая все на свете. В эту идею наваливают все, до кучи – и природу, и естественные законы мироздания, и социальные процессы, необъяснимые в данный исторический период времени. А кто-то просто говорит, что никакого бога нет, и он тоже прав: ведь если бог, это идея, а данная идея не царит в твоей голове, то бога для тебя действительно нет.

Владик скорее причислял себя к последней категории. Он никогда не был религиозен, не верил в богов, и вообще не интересовался данной темой. И вот, по иронии судьбы, он оказался нос к носу с настоящим всамделишным божеством.

– Мы же, как видишь, существа иного рода, – продолжила Мгла. – Мы материальны, мы существуем, притом существуем сами по себе. Наши характеры не меняются в зависимости от желаний верующих, и вообще, скажу тебе по секрету, нам глубоко безразлично, верит в нас кто-то или нет. Ваши предки когда-то называли нас богами, но вкладывали в это слово несколько иной смысл, чем ныне. Мы ведь жили среди людей, общались с ними, помогали ими или вредили, даже вступали в браки. Поэтому для твоих предков понятие бога было вполне конкретным. Бог живет вон в том тереме, или в той роще, или на той горе. Это не какая-то идея, а вполне конкретное существо. И это существо такое, какое есть само по себе, а не такое, каким ты его представляешь.

– Это вы создали людей? – спросил Владик, одним глазом косясь на тарелку с салатом. Она так и манила его к себе, так и требовала, чтобы он зачерпнул полную ложку и отправил себе в рот.