Шпигель кажется мне несколько скованным. Несколько секунд мы молча глядим друг на друга.
— Вы хотели о чём-то поговорить? — напоминаю я, решив прервать эту нелепую паузу.
Шпигель заволновался — словно я ткнул пальцем во фруктовое желе: провёл ладонью по волосам, потёр подбородок, робко улыбнулся, несколько раз сморгнул.
Что же ему нужно?
— Да, герр Кармин, — произнёс он, наконец, поёрзав в кресле. — Дело в том, что я не понимаю, почему вы так со мной поступили. Мне казалось, мы с вами коллеги и даже почти друзья. Вы были моим гостем, и, я принял вас весьма радушно, поэтому никак не могу взять в толк — зачем вы это сделали?
Я недоумеваю. О чём говорит Шпигель, и к чему изъясняться намёками, тем более, раз мы одни, и никто нас не слышит? Он хочет, чтобы я догадался, что он имеет в виду? Но это ребячество, и совсем не похоже на Шпигеля.
— Я не понимаю, герр Шпигель, что вы имеете в виду.
Он смотрит на меня с укором. Выражение его лица приобретает сходство с мордой спаниеля.
— Не понимаете?
— Нет.
И вдруг я понимаю: это игра! Он притворяется, валяет дурака, чтобы подогреть мой интерес, а затем огорошить. Хитрая тварь!
Но этот спектакль не вяжется с покушением. Шпигель явно не собирается убивать меня — ему нужно что-то другое.
Теперь мне действительно интересно, какую игру задумал мой немецкий партнёр и по чьей указке он действует. У него нет при себе оружия: по дороге в мой кабинет ему пришлось пройти не через один сканер. Так чего же он хочет?
Ждать разгадки долго не приходится: всплеснув руками, Шпигель восклицает:
— Побойтесь Бога, герр Кармин, вы изнасиловали мою дочь!
Я невольно приподнимаю брови.
Обвинение Шпигеля смешно: как можно принудить кого-то в виртуальности, где человек в любой момент может выйти в реальный мир? Секс же с личной, лишившейся хозяина, едва ли способен кого-то вдохновить.
Кроме того, у нас с Марной ничего не было. В этом я пытаюсь убедить Шпигеля. Мои доводы звучат более чем адекватно, однако он упорно отказывается верить, намекая, что я выкручиваюсь.
Мне становится всё интереснее, к чему он ведёт. Несколько минут мы ещё обмениваемся репликами, но уже ясно, что дискуссия себя изжила.
— Я до сих пор не заявил в полицию только потому, что мы с вами коллеги, — говорит Шпигель. — Хотел сначала переговорить с вами.