– Я сделал с Гудвином из переулка Фейр то же, что сделал и с другими, – сказал Гуффин.
– С другими? – Фортт ничего не понял. – Кукольниками?
– Милый мой, наивненький Фортти, ты так и не смог стать злыднем, ты остался добряком, а с добряками вечно приключаются какие-то напасти. Эх, знал бы ты только, что происходит…
– Что происходит? – Фортт почувствовал, как от страха онемели руки. – Зачем… зачем ты все это делаешь?
– Чтобы ты не рассказал ничего Брекенбоку, – ответил Гуффин.
– Что? – Пустое Место недоуменно округлил глаза – это был никакой не ответ на его вопрос.
Вместо разъяснений Гуффин вдруг сделал то, чего Фортт от него уж никак не ждал – он… улыбнулся. Широко, самодовольно улыбнулся, за одно мгновение разрушив тем самым не только выстроенный за годы образ, но и будто бы всю свою личность.
Фортт потрясенно застыл – он вдруг понял, что улыбка (или ее отсутствие) на губах этого человека – это просто маска, под которой пряталось подлинное чудовище, играя роль его друга, соседа по фургончику, его сценического партнера – того, кого, как он думал, он хорошо знает. Эта улыбка все сломала. Пружина треснула, карточный домик развалился, волчок споткнулся на своей ножке…
Ветер разметывал длинные нечесаные волосы Гуффина, серые глаза сверкали – в них плясали отблески пламени из топки, меж тем все лицо шута утонуло в чернильной темноте, из которой торчал лишь кончик его острого носа.
– Ты всегда будешь мне другом, – негромко проговорил Манера Улыбаться и вскинул свой зеленый зонтик.
А затем, не прибавив больше ни слова, сделал им резкий выпад, целясь в грудь оцепеневшего друга.
Все дальнейшее произошло за какой-то миг…
Толчок. Крик. Джейкоб Фортт переваливается через бортик и летит вниз…
Корзина качнулась, а шар слегка набрал высоту. Мистер Баллуни даже головы не повернул – он словно и не заметил, что у него на борту стало на одного пассажира меньше.
Крик оборвался. Ветер донес до Сабрины короткий всплеск воды.
Все произошло так быстро, что она не сразу осознала…
А когда осознала, с ее губ сорвался стон отчаяния.
Старый воздушный шар тем временем полз по темному небу все дальше в сторону Фли. Вращались винты, рычало пламя в топке, натужно скрипели стропы…
И только коричневая шляпа-котелок одиноко плыла по черной глади канала.
Глава 5. Слякоть.